Скандал в день свадьбы

— А я захвачу попкорн, — ответила Тара, наконец немного успокаиваясь.

Оуэн просыпался постепенно. Сначала он смутно заметил свет по другую сторону его плотно сомкнутых век, затем ощутил, что к нему прижалось теплое тело. Тара, понял он, не открывая глаз. Мягкое тепло ее тела казалось идеальным и необходимым, как будто она была продолжением его самого, без чего жизнь была пустой.

Он открыл глаза. Осторожно потрепал Тару по плечу и сказал:

— Просыпайся, соня!

Она что‑то проворчала и свернулась клубком.

— Наверное, уже девятый час. Скоро за нами приедут Куинн и адвокат.

Она приглушенно застонала и что‑то пробормотала.

— Мне снился такой хороший сон, — пожаловалась она, поднимая голову и глядя на него сонными глазами.

Заспанная, без макияжа, со спутанными кудряшками, она была совершенно очаровательна, мила и желанна для него. Утренняя эрекция стала почти невыносимой.

Тара отбросила волосы со лба и посмотрела на него в упор. Из‑за того, что она свернулась клубком и прильнула к его плечу, она не чувствовала, как остро он реагирует на ее близость. Оуэн ждал, что она встанет и побежит в душ, но она не шевелилась, ее глаза потемнели. Он сдерживался из последних сил.

— Не знаю, что бы я без тебя делала, — прошептала она.

Ему не хотелось уходить от ее соблазнительного жара, особенно после того, как она нежно погладила его по подбородку.

Он молчал, не хотел рисковать: любое слово могло разрушить чары. Что его ждет? Чары разрушил громкий, немелодичный звон двух будильников.

Тара и Оуэн хором рассмеялись, и напряжение отпустило.

— Давай скорее! — крикнула Тара, вскакивая с дивана.

Он тоже встал и отвернулся, чтобы она не заметила, как он возбужден.

— Хочешь на завтрак яичницу‑болтунью?

— Лучше что‑нибудь более изысканное, — возразила она, останавливаясь на пороге своей комнаты. — Я сделаю тост по‑французски.

Выйдя из душа, он достал из шкафа костюм, который должен был подойти ему по размеру, но в кухню вышел в новых шортах, поверх которых надел черный шелковый халат до лодыжек.

— Волнуешься? — спросила Тара.

Она перевернула на сковороде ломтики хлеба, которые предварительно обмакнула в мисочку со взбитыми яйцами, а Оуэну протянула тарелку с готовыми тостами.

— Немного, — ответил он, поставив тарелку на маленький стол, и достал из холодильника бутылку сиропа. — Я знаю, что мы не сделали ничего плохого, но у нас нет доказательств нашей невиновности.

Тара взяла свои тосты и села напротив.

— У меня есть половина подвенечного платья.

— Оно могло порваться по самым разным причинам, — возразил Оуэн, передавая ей сироп. — Но у нас в самом деле не было причин убивать Роберта.

— А если в полиции решат, что такие причины были у тебя?

— Потому что мы с тобой так близки?

— Лучшие друзья навсегда! — Она вымученно улыбнулась. — Ты ведь помнишь, что нас всегда по ошибке принимают за парочку. С самой школы.

— Но мы всегда оставались только друзьями.

— Потому что мы сами так решили. Но мы оба знаем, что нас тянет друг к другу и мы могли бы перевести наши отношения на другой уровень, если бы захотели. Роберт это видел, но знал, что ты для меня только друг, поэтому не ревновал. — Лицо ее омрачилось. — Он проявлял большую чуткость.

Оуэн не был уверен в том, что чуткость Роберта продлилась бы вечно и он позволил бы Оуэну с Тарой сохранить их дружбу и после свадьбы.

Несомненно, Оуэн — главный подозреваемый в убийстве Роберта.

* * *

Адвокат, которого привез Куинн, оказался моложе, чем ожидала Тара. Энтони Джаттина был высоким, широкоплечим, светловолосым. Он говорил с легким южным акцентом, и в его черных глазах мелькнула искра, когда он пожимал руки Таре и Оуэну.

— Зовите меня Тони, — сразу предложил он. — Думаю, нам лучше обойтись без лишних формальностей.

— Мистер Куинн рассказал вам, что произошло?

— Я объяснил ему, что сначала хочу поговорить с каждым из вас. Главное, мне известно из выпусков новостей… вашего жениха убили, а вы исчезли. — Его лицо смягчилось. — Примите мои соболезнования.

— Спасибо.

— Нам нужно ехать, — перебил его Куинн. — Садитесь в машину Тони, поговорите по дороге. Я поеду за вами. — Он кивком указал на две машины, стоящие у дома, и зашагал к своей. Сел за руль большого черного внедорожника, а Тони Джаттина повел их к серебристому «мерседесу».

Оуэн жестом велел Таре сесть вперед, а сам устроился сзади.

— Итак, с самого начала, — попросил Тони, когда они выехали на дорогу. — Видел ли кто‑нибудь из вас что‑то, связанное с убийством Роберта Мэллори?

— Нет, — ответила Тара. — Я ничего не видела.

— И я не видел, — вторил ей Оуэн.

Тони посмотрел на него в зеркало заднего вида.

— Голос у вас какой‑то неуверенный.

— Я мельком видел Роберта, когда приехал к церкви, — осторожно ответил Оуэн, и Тара развернулась к нему. — Я собирался поговорить с ним до свадьбы. Пожелать ему удачи и все такое. Но до того, как я вошел в комнату жениха, мне позвонила Тара.

— Позвонила Тара? — переспросил Тони.

— Я испугалась, — призналась Тара. — Я позвонила Оуэну, потому что не была уверена, что поступаю правильно, а он всегда меня выслушивал.

— И что же вы решили?