Скандал в вампирском семействе

Убедившись, что здоровью Макса ничто не угрожает, и наказав Маше не задерживаться допоздна и отправляться ночевать домой, я поторопилась уйти. Неуловимый для человеческого обоняния запах крови, который пропитал стены больницы, решительно сводил меня с ума. Хорошо еще, что я не стала брать свою машину сегодня, а взяла такси, — все равно бы вести не смогла.

Остановив машину, я продиктовала водителю адрес Алекса. Мой мобильный остался лежать на стоянке, номер Алекса я не помнила. Самым простым было все так и оставить, исчезнув из жизни Алекса без объяснений. Но меньше всего мне сейчас хотелось возвращаться в бункер к родителям, слушать их планы по устранению охотника и любезничать с Ричардом.

Вчера ночью, когда я вернулась от Маши, Ричард ждал меня в гостиной, как голодный тигр, затаившийся на охоте. Проскочить мимо у меня не было никаких шансов.

— Бетти, побудь со мной пять минут. — В его бархатном голосе было столько мольбы, что я не могла ему отказать.

Пропустив меня в гостиную, он с неудовольствием взглянул на арочный проем. Очевидно, Ричард предпочел бы разговор при закрытых дверях. Вот только почему — опасался, что я сбегу раньше времени, или не хотел, чтобы его услышали мои родственники? Он обернулся ко мне с надеждой, но я не дала ему произнести просьбу вслух:

— И не надейся, что приглашу тебя для приватного разговора к себе в спальню!

— Что ж, поговорим здесь. — Ричард повел плечами, не выдав разочарования и словно говоря: «Тебе же будет хуже».

Я выжидающе подняла глаза, давая понять, что пять минут пошли.

— Скажи, Бетти, — без обиняков начал он, — у тебя кто-то есть?

Я вспыхнула от его проницательного взгляда, устремившегося прямо в мое сердце, и выпалила:

— Это не твое дело!

— Скажи, Бетти, — Ричард по-прежнему оставался невозмутимым, — он ведь смертный?

Я вздрогнула: откуда он знает? И в тот же миг отругала себя за несдержанность. Ричард не знал наверняка. Но в ту секунду по моей реакции он понял, что попал в яблочко.

— Твое поведение напомнило мне поведение моей сестры Джейн. У нее не так давно был роман с человеком, одним английским актером. Джейн была от него без ума, — снисходительно заметил он, всем своим видом давая понять, что сестра вела себя как круглая дурочка. — До такой степени, что даже обратила его.

От волнения у меня закружилась голова. Что же было дальше? Мне хотелось подскочить к замолчавшему Ричарду, тряхнуть его за плечи и вскричать: «Говори же, не томи!»

— Да, — медленно повторил Ричард, оттягивая продолжение с мастерством театрального актера. — Джейн обратила его. А через месяц выгнала вон. После превращения он разом утратил все то, что ее в нем привлекало. Живость. Веселье. Пылкость натуры. Свежесть чувств. Джейн как-то сказала, — помолчав, добавил он, — что полюбила живой цветок, а после превращения получила икебану.

В следующий миг он оказался рядом со мной, и его руки легли на мои плечи, не давая отстраниться:

— Этим нас и привлекают люди — они не такие, как мы. Они живые, полные надежды, любящие и ненавидящие во всю силу. — Его взгляд на долю секунды сделался черным, и я была готова поспорить: сейчас Ричард говорил уже не о Джейн, а о себе самом. В его двухвековой биографии вампира тоже был эпизод, когда он увлекся смертной. Я бы многое отдала, чтобы узнать, чем закончилась эта любовная история. Но Ричард мгновенно справился с собой и продолжил убеждать меня: — Но ты же понимаешь, Бетти, что эти отношения обречены, как неравный брак. Мы слишком отличаемся от смертных, чтобы быть рядом с ними. А после превращения они становятся совсем другими, и невозможно предугадать, как они изменятся.

— Я не собираюсь добиваться превращения, — с трудом выговорила я.

Ричард с надеждой привлек меня к себе и торопливо забормотал:

— Ты умная девочка, Бетти. Я знал, что ты поймешь это, ты не совершишь ошибки Джейн. Ты забудешь его, поверь, так будет лучше. Позволь мне помочь тебе забыть его.

Последние слова Ричард прошептал прямо мне в губы, а потом принялся целовать меня, обжигая холодом своих уст. Я застыла — безжизненно и отстраненно. С каждым поцелуем смертельная тоска все сильнее сковывала меня, не давая вздохнуть и шевельнуться. В умелых, отшлифованных веками движениях губ Ричарда не было ни капли любви и тепла. Да он никогда и не говорил мне, что любит. Он всегда хотел меня — как строптивую мишень, как почетный экспонат своей коллекции, теперь — как достойную спутницу в своем бессмертии. С поцелуями Алекса я оживала, от поцелуев Ричарда становилась еще более мертвой…

Он отстранился от меня, не подозревая о моих чувствах. В темных глазах сверкало торжество победителя.

— Выходи за меня, Бетти.