Скандальная графиня

– Новые впечатления расширяют наши горизонты. Если пообещаете примерно вести себя, я попрошу Мэри послать за элем – ведь вам придется меня дожидаться.

Дрессер взял ее за руку и поднес к губам затянутые в перчатку пальцы.

– Спасибо, Джорджия. Тогда обещаю быть очень, очень примерным.

Этот невинный жест, казалось, не должен был вызвать трепета в ее груди. Но как бы не так!..

Глава 11

Джорджия так увлеклась разглядыванием богатых тканей и эскизов платьев, что Дрессеру пришлось едва ли не силком увести ее из салона – нельзя было заставлять ждать леди Эрнескрофт. Леди Мейберри даже надулась, о чем потом немного сожалела. Однако какое право он имеет ею распоряжаться?

На причал Джорджия добиралась в портшезе, хмуро листая модный журнал. Опаздывать она никакого права не имела…

Матушка уже устроилась на суденышке и сурово взирала на дочь, но Джорджии было все равно. Впервые со дня смерти Дикона она ощутила себя свободной выбирать, чем себя развлечь и как долго отсутствовать. Перед тем как ступить на палубу, она помешкала, чтобы поблагодарить Дрессера:

– В качестве спутника вы выше всяческих похвал, милорд!

И она говорила совершенно искренне. Он помог ей избавиться от некоторых призраков прошлого, от давящих страхов…

– Я в вашем распоряжении в любой момент, покуда в Лондоне, леди Мейберри.

– И вы ничем не рискуете – ведь я-то буду в Хаммерсмите!

– Но я же буду там на балу.

– Я умираю от любопытства: так хочется увидеть вас при полном параде!

– Ну, довольно, – вмешалась графиня, – нам пора.

Джорджия, опираясь на руку лакея, ступила на палубу.

– Могу ли я рассчитывать на ваш присмотр и дружеские советы? – спросил Дрессер. Видя, что она колеблется, он прибавил: – В конце концов, мы же заключили сделку…

Он вновь бросал ей вызов, и она с опозданием вспомнила кое-какие моменты сегодняшнего дня. Как они бежали по парку и тот поцелуй…

– Фэнси Фри будет свободна, – шепнула Джорджия матери, усаживаясь с ней рядом. – Я выполню свой долг.

Судно уже отчаливало от берега, как Джорджия вдруг кое о чем вспомнила:

– Дрессер! А вы танцевать умеете?

Дрессер криво улыбнулся:

– Не стоит беспокоиться, право слово! Хорнпайп[3] я танцую отменно. – И он изобразил несколько забавных па.

– Хорнпайп? – Леди Мейберри уставилась на него во все глаза.

– Уверена, он сможет с грехом пополам станцевать и что-нибудь другое, дитя мое. – Леди Эрнескрофт с легким удивлением взглянула на дочь. – Похоже, вы с лордом Дрессером стали приятелями?

– Я всего лишь выполняла свой долг, матушка, и получила ни с чем не сравнимое наслаждение, выбирая для него костюм, – едко сказала Джорджия. – Да и эту пляску я надолго запомню.

– Но он все же не безнадежный дикарь. Напиши ему и порекомендуй хорошего учителя танцев. Как все прошло у Парджетера?

– Сносно. Правда, внутрь меня не пустили. Кстати, я видела там старый костюм Ашарда. Когда он появился в нем, я подумала, что этот синий цвет для него чуть темноват.

– Однако не все же время вы были у Парджетера? – нахмурилась мать.

Джорджии этот допрос пришелся не по вкусу, но бунтовать сейчас было бы недальновидно.

– Мы немного прогулялись по Грин-парку, а потом лорд Дрессер сопроводил меня в лавку модистки. Он был необычайно любезен.

– А как же его увечье? Вы, похоже, прекрасно поладили, и ты уже не боишься…

– Я вовсе перестала обращать внимание на его шрам, – сказала Джорджия, надеясь, что это сущая правда. – А вам известно, матушка, что он был единственным ребенком в семье и теперь круглый сирота? Интересно, каковы его родственники?

– Похоже, у него их не осталось. Ведь родители Седрика Дрейсона, его кузена, тоже умерли, и он тоже был единственным ребенком.

– Господи, какая печальная картина, будто злой рок над семейством. Неужели какие-то наследственные немощи?

– Родители Седрика Дрейсона утонули в море по дороге из Голландии около восьми лет назад. О кораблекрушении, в котором погибла «Веселая Бесс», тогда много говорили.

– А что стряслось с родителями нынешнего лорда Дрессера?

– Наверное, тоже что-то связанное с морем… Да ты сама его спроси.

– Нет-нет. Это просто праздное любопытство. Как ваши политические достижения, матушка?

– Похоже, неразбериха вскоре закончится. Возможно, на балу у Уинифред удастся положить конец распрям. Хорошо, что можно использовать бал в честь твоего возвращения в свет в качестве предлога…

– Что ж, послужить предлогом в таком деле – немалая честь для меня.

Если слова дочери и прозвучали суховато, леди Эрнескрофт предпочла этого не заметить.

Почему, гадала Джорджия, если королева столь искусна в политических интригах, у женщин так мало власти в этом мире? Она подозревала втайне, что матушка куда более хитрый политик, чем отец, однако добиться чего-либо мать могла, лишь используя его влияние.

Джорджия вспоминала, что несколько раз, когда сама была заинтересована в принятии того или иного закона, убеждала Дикона проголосовать за него в парламенте. Если бы могла лично присутствовать там – о, она произнесла бы яркую речь! Да что там, если не ее красноречие, то очарование могло бы способствовать благоприятному решению.