Скандальная графиня

Дрессер издалека следил за тем, как Джорджия рука об руку с Торримондом направляются туда, где сидел Портерхаус в обществе двух леди. Нет, этот человек явно не сможет привести их к зачинщику – ему напрямик никто ни о чем не говорил, он лишь краем уха слышал сплетни. Дрессер отправился в курительную комнату – именно там собирались любители бесед о политике. Впрочем, кое-кто использовал эту комнату и по прямому ее назначению: в воздухе висело густое облако табачного дыма, несмотря на распахнутые настежь окна.

Снова табак, подумал с улыбкой Дрессер. Табак в разных своих ипостасях преследовал его все эти дни. Однако любители политики, оказывается, еще и сплетничают!

Когда Ньюкасл отошел от отца Джорджии, оставив графа на минуту в одиночестве, Дрессер воспользовался моментом.

– Можно вас на два слова, Эрнескрофт?

– Разумеется, Дрессер. Интересуетесь новым составом кабинета министров?

– Ни в малейшей степени, сэр. Я интересуюсь единственно вашей дочерью. Вы наверняка слышали свежую сплетню.

Граф побагровел.

– Проклятый скандал! Еще и на балу у моей старшей! Все это нелепые выдумки, разумеется…

– В этом я ни секунды не сомневаюсь. Однако было бы интересно выяснить, где берет начало эта мерзость. Не вспомните ли, от кого вы услышали об этом?

– От моей жены, – буркнул граф. – Так что вам лучше расспросить ее.

Дрессер поблагодарил графа и направился на поиски леди Эрнескрофт. Он нашел графиню в гостиной – она отдыхала в обществе других почтенных леди. Две из них даже дремали.

– Найти зачинщика? – хмыкнула графиня. – Блестящая мысль. Я услышала об этом от моей дочери, леди Треттфорд, а она – от мисс Кардус. Вы, верно, хотите попросить меня разузнать, откуда леди Кардус стало об этом известно?

– Буду вашим вечным должником, мадам.

– Я искренне рада, что вас заботит благополучие моей дочери, Дрессер, – улыбнулась графиня.

– Полагаю, я сделал бы это ради любой другой леди, мадам.

– Сердце обычно подсказывает иное.

– Я склонен прислушиваться более к тому, что подсказывает мне совесть.

Дрессер помолчал, потом заговорил о том, что его искренне волновало:

– Позвольте спросить, отчего вы поддерживаете идею моей женитьбы на леди Мейберри, мадам? Она куда лучше была бы защищена от возможных невзгод, выйди, скажем, за того же де Бофора.

– Я так вовсе не считаю, и потом… разве вы позабыли про Фэнси Фри?

– Странно, что вас заботит такая малость.

– Однако для лорда Эрнескрофта это совсем не малость, а его интересы я блюду прежде всех прочих.

С губ Дрессера готов был сорваться вопрос: «Не должны ли вас больше заботить интересы дочери?»

Наверное, графиня прочитала его мысли:

– Вы еще многому должны выучиться, Дрессер. В вопросах брака небольшие компромиссы всегда предпочтительнее существенных.

– Но если возникнут непримиримые противоречия?

– Это значит всего-навсего, что брак был худо спланирован. Вы всерьез полагаете, Дрессер, что компромисс между вами и Джорджией весьма существен?

– Более чем. Она – тепличное растение, а в Дрессере теплиц нет и в помине.

– Что ж, двенадцать тысяч фунтов могут в этом помочь. – Графиня улыбнулась. – Кстати, многие изнеженные растения прекрасно произрастают и в естественных условиях – если сначала их должным образом закалить.

– И каким же образом, позвольте спросить, следует закалять вашу дочь?

Леди Эрнескрофт не отреагировала на эту явную колкость.

– Постепенно, лорд Дрессер, постепенно. Но не затягивайте с этим, иначе благоприятное время может закончиться. Поверьте, я дока в садоводстве.

И леди Эрнескрофт величественно выплыла из гостиной, оставив Дрессера в бешенстве. Теперь он готов был жениться на Джорджии только ради того, чтобы спасти ее от гнета бессердечной родни. Но единственное, что он сейчас мог сделать, – это выследить ее недруга.

Он вернулся в курительную комнату и, как и рассчитывал, услышал, как сплетничают двое джентльменов.

– Это его собственные слова… его стиль… И письмо будет опубликовано или выставлено напоказ в витрине магазина гравюр и эстампов у Роупа.

Дрессер бесцеремонно вклинился в беседу:

– Вы говорите о письме, касающемся леди Мейберри, сэр? Должен предупредить, что все это чья-то злобная месть, не более того.

– В самом деле? А откуда вам это известно, Дрессер?

– Примерно оттуда же, откуда вам то, что это правда. Мне об этом рассказали. А кто, позвольте спросить, поведал вам о письме?

– Ну, только если это не приведет к кровопролитию…

Дрессер свято помнил, что улыбаться ему не стоит.

– Я в высшей степени миролюбив, Морган. Просто хочу выяснить, на какой почве вырос этот ядовитый сорняк.

Тут вмешался второй джентльмен, Дормер:

– На почве, щедро удобренной пороками той самой леди, о которой идет речь.

– Как бы я ни был миролюбив, – взглянул на него Дрессер, – но спокойно слушать клевету не стану.

Первый джентльмен поспешно сказал:

– Я услышал об этом от сэра Карлоса Корка.

Дрессер с поклоном ответил:

– Благодарю вас! – и тотчас же отправился на поиски сэра Карлоса, молодого толстощекого крепыша. Если он не напутал, то это один из ближайших соседей хозяев дома и к политике отношения не имеет.