Скандальная репутация

– Грейс, хватит глупостей. Мы всегда были предназначены друг для друга. И ты это знаешь не хуже меня.

Порыв ветра взметнул с земли желтые опавшие листья. Грейс поймала один листочек и начала задумчиво вертеть его.

– Ты знал, что два года назад, перед тем как выйти замуж за графа Шеффилда, я получила восемь предложений?

Люк не ответил.

– А когда спустя три месяца он умер, я получила три предложения в первую же неделю после годовщины его смерти.

Люк почесал голову. Ему не нравилось такое пристальное внимание к деталям. Детали – дурной знак.

– И знаешь, Люк, ни одно из одиннадцати предложений не было таким убого-лаконичным, как твое. – Она отвернулась.

– Грейс, неужели тебе нужна вся эта романтическая дребедень? Мы знаем друг друга сто лет. Но если ты настаиваешь…

– Нет, – прервала она раздраженно и спокойно встретила взгляд Люка. Сломав сухой листок пальцами, затянутыми в безукоризненно белую перчатку, она отбросила остатки, которые сразу были унесены ветром. – Я приняла решение раньше, если точнее – на балу в своем доме. Просто я решила, что не могу отказать себе в удовольствии услышать твое предложение. – Она снова отвернулась, но он успел заметить слезы в ее глазах.

– Грейс… – мягко произнес Люк.

– Не надо, – попросила она. Слезы высохли, и Грейс снова безмятежно улыбалась. – Мне жаль, но я не могу ответить на твою привязанность. Я не люблю тебя, Люк Сент-Обин.

В этот момент Люк почти любил эту потрясающую женщину. Более того, он ею гордился. Убрав со щеки Грейс локон, он наклонился, чтобы заглянуть ей в лицо.

– Я люблю тебя, и ты это знаешь.

– Могу ли я предположить, – лукаво спросила она, – что есть другие леди, или, возможно, одна определенная леди, более восприимчивая к твоим весьма эксцентричным чарам?

Люк обнял и шутливо чмокнул в щеку очаровательную женщину, которую знал всю жизнь. Взглянув в ее изумленные глаза, он расплылся в нахальной улыбке.

– Значит, говоришь, я эксцентричен?

– Да пусти же меня, олух! Я вижу там, впереди, леди Купер! – Она кивнула в сторону главной аллеи. – Помоги мне спуститься, пожалуйста. Мне надоел твой фаэтон. В нем неудобно. Я лучше прогуляюсь с Эмили. Ее четвероюродный брат, кстати, ближайший в очереди на баварский престол, на прошлой неделе сделал мне предложение. А я никак не могу решить, когда ему отказать, в субботу или в воскресенье. Надеюсь, она даст мне хороший совет.

– Не сомневаюсь, – сказал герцог, помогая ей спуститься на траву. – Надеюсь, ничто не помешает тебе присутствовать на сегодняшнем балу у бабушки? Учти, отказа я не приму.

– Такое событие я не пропущу ни за что на свете, – улыбнулась Грейс.

Розамунда заставила себя согласиться на приглашение вдовствующей герцогини и помочь завершить последние приготовления к балу в Хелстон-Хаусе. Оставалось только украсить бальный зал букетами, которых было так много, что бедная старушка сбилась с ног. Они работали уже больше часа, закрепляя длинные гирлянды плюща на букетах, стоящих на боковых столах. Розамунда не могла не думать о том, что любимый мужчина сейчас где-то рядом. Она всем своим существом ощущала его присутствие в доме и была бесконечно признательна герцогине, которая непрерывно что-то говорила.

Розамунда впервые очутилась в Лондоне, и ей казалось, что она никогда не устанет от этого города. И ошиблась. Еще никогда ее так не тянуло к дикой красоте Корнуолла. Ей хотелось погулять по утесам, где в ложбинах остро пахнет вереском, почувствовать, как лицо ласкает морской, насыщенный солью воздух, увидеть с детства знакомые морские пейзажи.

Отец назначил отъезд в Эджкумб на понедельник – то есть послезавтра. И если ей предстояло пережить мучительную неизбежность сегодняшнего объявления о помолвке, которая положит конец всем надежам, по крайней мере ее будет согревать мысль, что она скоро окажется дома.

– Розамунда, – воскликнула Ата, – нам не хватает букетов! Не понимаю, как мы могли не заметить стол у французских дверей. Странно…

Розамунда взглянула на напряженно застывшую герцогиню. Переехав в дом отца, расположенный в нескольких кварталах от Хелстон-Хауса, она очень скучала по старушке. Она успела искренне полюбить миниатюрную хлопотунью как бабушку, которой у нее никогда не было.

– Уверена, никто ничего не заметит. Если хотите, давайте передвинем сюда пальму.

Ата похлопала сухоньким пальчиком по нижней губе.

– Хм. Нет, пальма пусть стоит. Я знаю, что надо сделать. У меня в комнате есть букет свежих лилий. Не сочтите за труд, принесите, пожалуйста, его сюда.

Розамунда заметила, как в темных мудрых глазах герцогини мелькнуло какое-то странное выражение, и нахмурилась.

– Уверена, лакеи знают вашу комнату намного лучше, чем я. К тому же я здесь еще не закончила.

Ата поджала губы.

– Кажется, вы спорите со мной, дорогая? Розамунда от души расхохоталась.

– Боже мой, конечно, нет, Ата, у меня и в мыслях не было ничего подобного! Просто мне бы не хотелось вторгаться в вашу комнату. Это все равно, что вмешиваться в частную жизнь.

Ата вздернула подбородок.

– Мне думается, вы сделали это уже довольно давно, дитя, причем по моему приглашению.