Скандальная связь

Я невольно зажмуриваюсь. Любит ли — вот бы знать точный ответ. Я готов простить, что приняла подарок от Игната, хоть и как Скарлетт. Я и сам ведь натворил дел. Знать бы только, что Элла моя и лишь моя. Почему она не приехала? Я ждал ее на причале, я все подготовил. Она ведь приняла кольцо. Я обещал ей, что мы улетим далеко, что больше я не позволю матери и другим близким вмешиваться в нашу с ней маленькую семью. Я обещал, что отныне все будет по-другому. Мать больше не имеет надо мной власти, о чем, конечно, даже не догадывается, иначе уже разразился бы огромный скандал. С Катей я поговорил, все объяснил, она поняла. Нам с Эллой ничего не мешает. И тут влез этот…

— Я знаю, — начинаю говорить и собираюсь продолжить, как нас отвлекает вдруг женский дружный вопль.

С Верой Геннадьевной мы единодушно поворачиваем головы к самому большому шатру на территории. Все присутствующие собираются в кучу и склоняются над чем-то в тот момент, когда мы уже ускоряем шаг.

— Боже мой, что там произошло… — в полной растерянности произносит моя спутница.

Нас обоих толкает идти еще быстрее то, что музыка перестать играть, как будто вот это точно плохой знак. Шатер оказывается даже дальше, чем могло показаться сначала, поэтому я, терзающийся плохими мыслями, едва ли не бегу туда. Торможу, чтобы подать руку даме, после чего она, придерживая подол длинного платья, охает и вздыхает, но держится со мной в одном темпе.

Прибежав, я шарю взглядом по всем находящимся здесь, в попытках найти Эллу, но испытываю неописуемый ужас, когда замечаю ее лежащую без сознания на сомкнутых вместе нескольких стульях.

Вот над кем они все нависли.

Рассекаю толпу зевак и вмиг сажусь на колени возле Эллы. Чувствую, что во что-то вляпался: в кусок торта или вроде того. Но плевать, плевать. Набирая номер скорой помощи одной рукой, другой глажу свою девочку по лицу, волосам. Легко бью по щекам. Приходится делать это сильнее, потому что никакой реакции не возникает. Вокруг рой вскриков и причитаний. Среди этого проклятого кошачьего концерта я слышу единственный значимый голос, поскольку он произносит:

— Я уже позвонил в скорую.

Можно было бы подумать, что Игнат безучастен, судя по тону. Однако, вскинув на него глаза, я не могу не отметить, что на нем лица нет. Он так судорожно сжимает кулаки, что побелели костяшки пальцев. Отмахнувшись от какой-то девки, он стремительно делает еще пару шагов и возвышается над Эллой. Аскаров опускается на колени рядом со мной. В действительности, прошло всего минуты две-три с момента, как все случилось. А мне кажется, будто вечность пролетела. Мы с Игнатом вдвоем пытаемся привести Эллу в чувство. Затем почти одновременно яростно оглядываемся на столпившийся народ, я кричу всем:

— Отойдите! Все вышли из шатра! Быстро, я сказал!

Но женщин, не слушающихся и вытаращившихся с любопытством, хватает, потому Игнат вскакивает на ноги и буквально каждую лично выводит прочь.

— Ты хочешь, чтобы я тебя уволил? — разгневанно рычит он на кого-то. — Ты этого добьешься.

Я готов расцеловать весь этот гребаный и продажный мир! Элла двигает рукой, моргает, ее длинные темные ресницы плавно взлетают. Карие глаза осматривают меня, не узнавая. Они внезапно все-таки округляются. И я, уверенный, что это связано со мной, бросаюсь вперед, приближаю ее ладонь к губам. Не передать, что я пережил за эти несколько минут! И сейчас… снова… все повторяется. Я опять лишаюсь дара речи. Элла стонет от боли, прижимает ноги к животу. Я смотрю на ее голые бедра и не верю, что между ними… кровь.

Тимур

— Яна! — придержав дверь, зову новенькую подчиненную Аскарова, которая уже надумала свинтить.

Я страшно рассержен на эту малолетку, ведь думал, что не просто так ей плачу, а оказалось — зря. Отступаю в сторону, пропуская врачей внутрь здания. Эллу уже осматривают, производят нужные манипуляции. Никого, ясное дело,  к ней не пустили.

— Иди сюда, стажер! — подзываю к себе рукой, когда худая высокая девушка тормозит посреди двора, как вкопанная.

Она знает, что налажала, поэтому  вышагивает в мою сторону по-черепашьи.

— Давай-давай, быстрее, — я теряю терпение, и так ведь адски взбешен.

Юная Яна подступает ко мне с виноватым лицом. Увидев вблизи мой взгляд, она кидается тут же оправдываться, но я пресекаю все ее попытки выгородить себя.

— Скажи, за что я тебе деньги плачу? За информацию. Я звонил тебе сегодня весь день. Ты бы хоть раз, — говорю и злюсь сильнее, — хоть бы раз трубку взяла, Яна! Я писал тебе сообщения, а ты хоть на одно ответила? Нет!

— Тамерлан Эдуардович…

— Мне сегодня срочно нужна была инфа. Я до Эллы дозвониться не мог, и, выходит, человеку, на которого рассчитывал, тоже доверия нет. Зачем мне бабки тогда тебе переводить? Шпионка недоделанная!

Яна заламывает локти, пока я прикрикиваю на нее, а потом, сложив ладони вместе, просит прощения.