Скандальная связь

В эту секунду я сгораю заживо от мысли, что папа переходит все допустимые границы. Полагала, хуже быть не может. Но это уже перебор. Моя любовь к нему с детства – безусловная, искренняя, глубокая, я всегда прислушивалась к его словам, часто говорила, что хочу себе такого же мужа, как он. Однако в последнее время невозможно понять его мотивы и действия. Такое чувство, что отец меня ненавидит. Или за что-то наказывает. Зачем же такими изощренными способами? Неужели не понимает, что разбивает мне сердце? Что еще чуть-чуть, и я навсегда разорву с ним общение?

Разглядываю лицо Эрика и растираю ноющие виски. Везунчику весело? И чем же его забавляет эта ситуация? 

– Знаешь, я, возможно, сильно сглупила и следовало раньше задать этот вопрос. Но я только сейчас об этом подумала: может, ты знаком с Ибрагимовым и у вас какие-то личные счеты с ним, поэтому мне поступило предложение слетать во Владивосток? Или с отцом моим пересекался? С кем-то из его замов? Должна же быть веская причина, почему ты со мной еще возишься и не сдал отцу? 

Глаза Эрика загораются озорным блеском.

– Нормально тебя осенило открытиями после удара. Почти как Ньютона. Ну раз сама начала этот разговор, ладно, признаюсь: с дочкой Ибрагимова знаком. Меня насильно женят и не оставляют выбора. Догадаешься, кто невеста? – играет он бровями.

Издевается! Но за что? Не самое удачное время для шуток. 

– А если серьезно? 

– До недавнего времени об отце твоем я слышал вскользь, точнее, о его компании. Когда запчасть подбирал в организм. Запомнил нескольких производителей, и его фамилию в том числе. А потом с дочерью Аверьянова познакомился в клубе. Но узнал об этом из новостей. Журналисты писали, что девица лёгкого поведения, ветер в голове, на носу свадьба с уважаемым человеком, а она в половых связях неразборчива, любовников как перчатки меняет. Не думал, что правду пишут, – усмехается Эрик.

Снова язвит. 

– Ты не в настроении, да? – Я утыкаюсь глазами в след от своих зубов на его шее. Засос потемнел, стал заметнее. – Зачем этот цинизм?

Еще буквально позавчера, в клубе, между нами было столько огня и страсти, а сейчас Эрик будто намеренно отталкивает меня от себя. Или это только кажется? 

Везунчик молча поднимается с кровати и отходит к окну. Закрывает его и поворачивается ко мне, беря в руки телефон. Заказывает доставку еды в номер. Затем расстегивает пуговицы на рукавах и подворачивает их повыше, обнажая предплечья. На его лице ни единой эмоции, словно он превратился в робота. Я совсем не знаю, что от него ждать в такие мгновения. Хотелось бы иметь такую же способность, как и у него, – становиться безразличной по щелчку пальцев. Не пойму, что я сделала не так? Неужели отец преступил грань не только моего терпения, но и Багдасарова? Жаль. Потому что главная причина, по которой я поехала во Владивосток, – это симпатия к Эрику. И с каждым днем она становится лишь сильнее. Мне казалось, что это взаимно. 

– Помоги, пожалуйста, принять душ и помыть голову, – повторяю свое желание. 

Эрик внимательно наблюдает за мной, когда спускаю ноги на пол. Встаю с кровати, делаю шаг и замираю на месте, потому что начинает кружиться голова. 

– Осталось об раковину приложиться с летальным исходом, чтобы меня потом обвинили в твоем убийстве, – нерадостно хмыкает он и, подойдя, обнимает за талию, а затем ведет в ванную.

Кажется, Эрика совершенно не волнует мое смущение. От того, как он смотрит, кожа покрывается мурашками. Я отворачиваюсь и совершаю все действия на автомате, блокируя мысли о том, что он стоит позади и наблюдает. Снимаю с себя ночную рубашку и остаюсь стоять обнаженная посреди огромной ванной. Включаю воду в душевой и захожу в кабину. Эрик раздевается и заходит следом. 

– Упрись ладонями в стену, голову назад отведи, – командует он и берет шампунь с полки, направляет струю воды на меня, и я вздрагиваю. – Вряд ли будет приятно. Потерпи.

Я сдержанно киваю. Действительно неприятно, когда вода льется на затылок, но чувство дискомфорта быстро проходит. Эрик аккуратно массирует голову, не трогая место ушиба, а я стараюсь не закрывать глаза, чтобы не теряться в пространстве, но в какой-то момент пена попадает в них, я жмурюсь, часто моргаю и пытаюсь промыть руками. Меня начинает шатать, но понимаю это, когда Эрик вжимает в холодный кафель и обхватывает за талию. 

– Я же сказал, без обмороков, Рина.

Твердые пальцы касаются бедра, горячее дыхание обжигает шею.

– Всё нормально... Просто немного голова закружилась...

И кружится всё сильнее, но уже от рук Эрика на моем теле и возбужденного члена, который упирается в ягодицы. Влажная и скользкая ладонь проводит по животу, словно невзначай задевает грудь. Тело начинает бить крупной дрожью. Но, к сожалению, это всего лишь разовая акция и Эрик больше не пытается ко мне прикоснуться. Отпускает и смывает пену. Затем выключает воду и помогает выйти из душевой. Вытирает полотенцем.

– Сейчас поужинаем и сделаю укол, – говорит он низким голосом, разглядывая меня горящим взглядом.

– Поужинаем? – удивляюсь я. – Я думала, что максимум полдень.