Скандальная связь

Дышу прохладным, влажным воздухом, чувствуя, как парализовало все внутренности. Это ощущение теперь навсегда останется со мной, а невыплаканные слёзы вскоре превратятся в острые ледышки и остаток жизни будут резать и колоть изнутри.

– Я не преследую цель сделать тебе плохо и больно, – давит Эрик интонацией. – Если представить, что все вокруг звери, а ты добыча, и каждый из хищников норовит откусить от тебя кусок побольше, чтобы насытиться, то я травоядное, которое не желает на это смотреть, тем более принимать участие в кровавом пиршестве. В моих силах отогнать от испуганной и уставшей бедняжки всех тварей. Но сама-то бедняжка чего хочет?

Чего я хочу? Теперь не знаю.

– Я летела без ожиданий на твой счёт, но... – Осекаюсь и качаю головой. – Лучше бы ты не оставил мне выбора и был таким же хищником, как и все. Думаешь, побегу к Ибрагимову предлагать свою девственность в обмен на его помощь? Это даже звучит унизительно!

– Думаю, что не вправе решать за тебя такие вещи и идти против своих принципов в отношениях с тобой.

Эрик садится со мной на заднее сиденье, и мы едем до аэропорта в тишине. Проходим регистрацию и остаемся вдвоем в салоне самолета. На телефоне куча пропущенных от Пети. Алексей Борисович прислал СМС, в котором вежливо просит позвонить ему, как вернусь в Москву, а от отца нет ни звонка, ни сообщения. Он молчит, потому что его задержали? Открываю почту и читаю его письма одно за другим. В них нет ничего конкретного. Набор слов и извинений.

Пытаясь анализировать информацию, поднимаю голову от экрана телефона и рассматриваю непроницаемое лицо Эрика. Он работает в ноутбуке, выглядит слегка уставшим и раздраженным. Или у него болит спина. На автомате тянется за таблеткой. Все-таки спина.

Почему везунчику папа рассказал о своих якобы проблемах, а мне нет? Считает маленькой девочкой? Стыдно было признаться в тяжких грехах? Господи, сколько же вопросов. И как получить на них ответы? Но теперь, кажется, понятно, почему везунчик не стал меня трогать. Дело ведь не только в выборе? Как бы я себя чувствовала, узнав, что отца задержали, пока я проводила время в постели любовника? Хуже, чем отвратительно. Похоже, с принципами и самообладанием у кого-то и впрямь полный порядок. Как и с пониманием, кем бы я себя ощущала после такого. 

В глазах нет слёз, я редко плачу, но внутри их целое море. И опять из-за отца. За что папа так со мной? Почему обо мне не подумал, когда решался на такие рискованные шаги? Неужели деньги и блага того стоили? Я всегда была уверена в его порядочности. На этот счет не возникало сомнений. До сегодняшнего дня.

– Телефон отца недоступен, его юрист попросил меня связаться с ним, как буду в Москве. Думаешь, папу задержали?

Эрик отрывает глаза от экрана ноутбука и долго смотрит на меня. 

– Без понятия. Но если задержали, то это даже к лучшему. Не знаю, как бы себя повел, когда узнал, что из-за халатности другого человека погиб мой ребенок. На эмоциях мог бы глупостей наделать. 

– Сколько лет было сыну Бруса?

– Точно не знаю. Около тридцати, кажется. 

– А семья и дети были?

– Не в курсе. 

Я прикрываю глаза. Папа не мог. Не мог так поступить... Разве бывает, что за несколько часов всё в жизни становится вверх дном? 

Эрик просит стюардессу сделать некрепкий чай и принести воду, затем протягивает мне две цветные упаковки с таблетками. 

– Обезболивающее и успокоительное. Курс десять дней. Я бы и укол сейчас поставил, но не знаю, на сколько часов тебя вырубит. Кто-то встречать в аэропорту будет?

– Петя, водитель отца. Весь телефон оборвал и до мессенджера добрался. Я согласилась, чтобы встретил. Про отца боюсь спрашивать.

Смотрю на названия лекарств.

– Ты, кажется, такие же пьешь? 

– Да. Хорошие таблетки. Почти без побочек. Иногда без них не получается заснуть, мучают боли. Несколько месяцев назад мне поставили две новых запчасти. Мы с ними пока на «вы». Чуть помоложе был – как на собаке всё заживало, а сейчас восстановление после травм проходит не так быстро, как хотелось бы.

– Кто был производителем твоих запчастей? 

Эрик хмурится. Не хочет отвечать на вопрос. И я догадываюсь почему. Но лучше сразу узнать правду. 

– Одна – из ваших. Если партию отзовут, обойдемся без иска с моей стороны, но не хотелось бы быть в числе тех, кому потребуется делать новую операцию, с заменой на качественный материал. Процедура не из приятных, в последний раз я долго отходил от наркоза и были осложнения.

Убито прикрываю глаза. Папа, что же ты наделал? Совершенно не укладывается в голове. Абсолютно. А ведь я сама в какой-то мере причастна к этому кошмару... Казалось, что помогала людям, работая представителем в фирме отца, а получается, отправляла их на новые мучения или смерть? Как жить с этим знанием? Смотреть другим в глаза? Да хоть тому же Эрику. За что ты так со мной, папа?

– Давай маленькую дозу? – предлагает везунчик. – Часов на пять станет легче. Спящую из самолёта не вынесу, но водитель, если что, поможет.

– Ты про укол? 

– Да. Иначе ты себя сейчас накрутишь дальше некуда и мозгами отъедешь. Нужно переключиться, чтобы сохранить баланс.