Скандальный брак

Фыркаю во второй раз, легонько отталкиваю Рому и отхожу.

— Мира.

В ответ на слегка раздраженное обращение веду плечом. Мол, отстань.

Слышу, как Рома выдыхает. Всё же не сдерживаюсь, скашиваю взгляд и наблюдаю, как трет лоб.

— Терпеть не могу, когда вы включаете вот эти глупые обиды, а я вроде как должен сам разгадать, что не так.

Он произносит без злости и довольно тихо, но я просто не могу сдержать возмущения. Его во мне столько, что даже рот открывается.

Я снова поворачиваюсь к мужчине:

— Мы? — спрашиваю, указывая на себя же пальцем. — Это кто, стесняюсь, спросить?!

— Женщины, — на мое возмущение Рома отвечает пожатием плеч. — Ты же придумала себе повод для обиды, я не дурак — понимаю это. Но, уж прости, тратить ночь на то, чтобы её разгадать…

Я даже немею от возмущения. Борюсь с желанием сделать несколько шагов обратно к нему и влепить пощечину. Понимаю, что не имею права вести себя так, но и сдержаться не могу.

Делаю несколько глубоких медитативных вдохов, но это не помогает. Поэтому щурюсь и шиплю:

— То есть ты вносишь в договор требование не встречаться ни с кем и не дискредитировать твою чистую, как свежие простыни, репутацию. До последнего не соглашаешься, что это требование должно распространяться на двоих. А в первый же вечер после подписания нашего договора, притаскиваешь меня на мероприятие, на котором позволяешь себе… –

Я так волнуюсь, что даже голос срывается. Вижу, что Роман с каждым моим новым словом всё сильнее хмурится, но давать вставить ему слово не собираюсь.

— Ты уводишь в укромный уголок и флиртуешь с какой-то девицей, твой отец говорит, что я похожа на какую-то Любашу, потом ты весь вечер строишь ей глазки, зачем-то продолжая держать меня при себе… Думаешь, я слепая? Если у вас с этой… Любашей… Нездоровая любовь в игры неверного жениха и любовницы, то надо было предупредить! Тогда я уж точно не согласилась бы! Это унизительно! И после всего этого я должна радостно встречать тебя в номере? Так может тебе стоит посетить другой? Это она — Любаша? Ну так почему ты не договорился с ней о фиктивном браке? Зачем тебе я, если…

— Любаша — это моя мама… — Я разогналась так, что затормозить в своем возмущении уже практически не могу. Но тихие слова Ромы работают нехилой бетонной стеной.

Гоночный болид Мирослава и её возмущение влетают в преграду и им вдруг становится стыдно.

— Что? — Я переспрашиваю, ощущая сухость в горле.

Рома же хмыкает, тяжело вздыхает и повторяет, как глупому ребенку:

— Любаша — это моя погибшая мама. Отец сказал, что ты похожа на неё. А… Ммм… Флиртовал я, хотя эту формулировку я бы тоже оспорил, с директором благотворительного фонда. София — жена одного из наших инвесторов. Она каждый год устраивает благотворительный вечер, на котором богатенькие дяди тратят баснословные деньги на лоты условной ценности. А потом на эти деньги оборудуются детские дома. Мы обсуждали место проведения вечера в этом году. Очень хочу, чтобы главным спонсором мероприятия стал бренд Багировых. Если по-твоему при этом я должен был корчить из себя истукана и бесконечно бросать влюбленные взгляды на тебя — прости, этим я вряд ли буду заниматься, но и ты, Мира… — Роман делает паузу и смотрит на меня по-новому. Этот взгляд мне не нравится больше, чем любой до него. — Напридумала себе, конечно… — Мне кажется, в нем слышится разочарование.

В номере повисает звенящая тишина. В данный момент мне стыдно и совершенно не хочется больше спорить.

Черт, кажется, я накрутила себя, как самая настоящая ревнивая дуреха, и устроила своему фиктивному жениху самый настоящий скандал на ровном месте.

Глава 20. Роман

Весь вечер Мира вела себя на твердую десятку по пятибалльной шкале. Пара легких сбоев в настроении и отказ свалить отсюда побыстрее совершенно не повлияли на мою уверенность: выбор я сделал правильный.

Точнее судьба подсунула мне прекрасную фиктивную невесту.

Удивительно, но рядом с ней — посторонней, даже родня с её заевшей пластинкой, выглядит более чем сносной компанией.

Ляля не раздражает. Костя тоже. Отец… Я не слепой. Вижу, как горят глаза, когда он смотрит на нас с Мирой.

И, конечно же, вижу то же сходство, которое поразило его.

Мирослава очень похожа на его Любашу. Мою маму.

Только мама на моей памяти никогда не устраивала отцу скандалы, а Мира — в первый же вечер.

Это портит настроение и снижает оценку, но не критично. Хотя бы потому, что Мирослава не идет на глупый принцип — не доказывает свою правоту, когда становится понятно — поторопилась.

Накрутила себя. Напридумала. Приревновала.

Это приятно, кстати. Только я действительно не давал повода. Зачем мне кадрить Софию, если весь вечер подбадриваю себя мыслью о том, что скоро поднимемся наверх.

Я. Мира. Никакой родни. Кровать. Другого окончания вечера я не вижу.

Белье проверим. Оценим. Снимем.

Или не снимем. Теперь уже не уверен.

В номере тихо. Мира смотрит на меня с сожалением, опускает взгляд, вздыхает тяжело и шепчет:

— Прости, я погорячилась…

На её чувстве вины можно сыграть. Скорчить обиженку и воспользоваться бонусами. Но мне не хочется.