Скандерия

Действительно, через просвет виднелся микромнибус. С радостными криками студенты, не обращая внимания на поломанные ими ветви кустов, пробежали мимо кота, оставшегося сидеть на обочине, и ввалились в открытую дверь. Истомин, всё ещё несший Лизу и почти полностью потерявший чувствительность в руках, обернулся у самого входа в микромнибус. Кот и Иоанна Русакова растворились в чаще.

Когда группа вернулась в гостиницу, совсем стемнело. При свете фонаря ребята вошли в отель, Истомин снова нёс Лизу на руках. Хотя она немного пришла в себя, идти всё равно не могла, раны на ногах продолжали кровоточить.

В небольшой гостиной у горящего камина сидели Агнесса в неизменно чёрном, Астра в светло-сером спортивном костюме и профессор Грибницкий.

– Ой, привет, – улыбнулась Астра, когда первые ребята вошли внутрь. – Как вы…

Ева, на ходу скинув сапоги и шубку, не обращая внимания на ссадины, упала на колени перед камином и протянула красные негнущиеся пальцы к огню. Истомин положил Лизу на свободный диван. Хуберт, стащив куртку и шарф, сел на подлокотник и уставился в камин. Остальные, сбрасывая одежду прямо на пол, заполнили холл.

– Что случилось? – спросила Астра, округлившимися глазами глядя на Лизу.

– Что случилось?! – хрипло выкрикнула Валя и нависла над Агнессой, тряся рукой с шарфом. – Что случилось?! Нельзя было сразу сказать?!

– Что сказать? – ошарашено спросила Агнесса.

– Что там чудовища!

– Чудовища? – растерянно переспросила Агнесса. – А, из Черноречья? Так об этом информационная служба всем рассказывает. При въезде.

– Я вызвал медиков, – сказал Арнольд, кивая на Лизу.

– Как будто в твоей книжке побывали. – Хуберт, слабо улыбнувшись, взъерошил себе волосы.

– Да, мы там твою родственницу встретили. – Тоня, тоже гревшая руки у камина, обернулась к Агнессе.

– Какую мою родственницу?

– Как её? – Тоня, морща лоб, вопросительно осматривала ребят.

– Иоанна Русакова. – Истомин устало провёл рукой по лицу. Увольнение сияло ярким светом. Как маяк.

– Вы, что, серьёзно? – Агнесса криво улыбнулась.

– А что? – Тоня снова обернулась.

– Нет у меня такой родственницы.

– А вот это кто? – Хуберт поднял с пола открытку из сувенирного набора, который Грибницкий как раз показывал Астре, когда вернулись остальные. В суматохе открытки разлетелись по полу, пока старый профессор бегал за аптечкой для Лизы.

С чёрно-белой карточки угольными глазами смотрело бледное скуластое лицо. Снежно-белые короткие волосы, бантик в петлице. Почти Агнесса.

– Это Варя Гранитова, – подал голос Грибницкий, вместе с Астрой обрабатывающий раны Лизы антисептиком. – Спорная личность. Комиссарша, заправляла здесь в Революцию.

– Но это же была она. – Арнольд взглянул на карточку и вопросительно посмотрел на Истомина.

– Правда, она, – подключилась Валя, тоже заглядывая на открытку через плечо Арнольда. Тимур, посмотрев на фото, закивал.

– Ничего не понимаю, – пробурчал Грибницкий.

– Иоанна Русакова и Варя Гранитова – это одно и то же лицо. Действительно, моя дальняя родственница. Только вряд ли вы могли её встретить.

– Это почему? – спросила Ева, грея у камина спину, пока Астра мазала её колени зелёнкой.

– Она родилась в тысяча девятисотом.

– Почти двести лет назад, – наморщил лоб Арнольд. – Как это возможно-то? Ты нас разыгрываешь?

– Делать мне больше нечего. – Агнесса забрала у Хуберта карточку и собрала остальные, рассыпавшиеся по полу.

10.

В понедельник утром Истомина и Грибницкого вызвала Тамара Александровна.

– Садитесь, – кивнула она на винтажные кресла с бордовой обивкой. – Итак, сегодня утром меня на работе встретило вот это послание. – Тамара Александровна продемонстрировала несколько скреплённых листов. – Если вкратце, эта жалоба поступила из Нового института благородных девиц.

– На что жалуются? – спросил Грибницкий, сложив руки на набалдашнике трости.

– На поведение наших студентов в Елисеевом монастыре города Растяпинска.

– А они как-то не так себя вели? – снова спросил Грибницкий.

– Здесь сказано, – Тамара Александровна просматривала письмо поверх очков, – что они вели себя крайне недостойно, пренебрегали гидом, нарушили общественный порядок, грубо попрали общепринятые правила поведения в церкви и монастырский устав, оскорбляли окружающих и затеяли ссору с педагогом, сопровождавшим группу из Института.

Тамара Александровна вопросительно посмотрела на Грибницкого. Тот лишь пожал плечами и перевёл взгляд на Истомина.

– По правде сказать, – осторожно начал Истомин, – небольшой инцидент действительно имел место, но…

– Да? – Тамара Александровна смотрела на него поверх очков.

– Наши студенты были не виноваты.

– То есть этот, как вы изволили выразиться, инцидент был спровоцирован кем-то другим?

– Можно и так сказать.

– Даниил Юрьевич, скажите прямо. Кто затеял ссору?

– Строго говоря… одна из наших студенток, но её, как вы правильно сказали, спровоцировали. – Истомин в двух словах описал ситуацию, произошедшую у раки с мощами.

– А что за «пренебрежение гидом»? – спросила Тамара Александровна.

– О, гид нам попалась та ещё, – пробормотал Грбницкий.