Скандинавия глазами разведчика

Наконец слёзы кончились. Договорились, что она вернётся домой, поставит на ноги супруга, а после этого соблаговолит поехать туда, куда просят строгие дяди с площади Дзержинского. На поездку выдал ей деньги, и мы распрощались. Её поездка в Копенгаген оказалась совершенно напрасной.

В качестве постскриптума к этому эпизоду можно было бы добавить, что и сама агентесса, и её муж к моменту выезда на явку в Копенгаген уже попали в разработку спецслужбы противника, были перевербованы ею и действовали строго в рамках правил навязанной им радиоигры с московским Центром. Но об этом мы узнали через много-много лет. Так что всё оказалось не так уж и невинно, как это пыталась мне показать коварная агентесса. Она выбрала правильный тон в общении с представителем Центра. Лучший для женщины способ оправдаться перед мужчиной и заморочить его — слёзы.

Ж. охотно идёт на выполнение просьб оперработника, в том числе и на материальное вознаграждение.

Ну, как вы думаете: какого мнения я стал придерживаться о женщинах-агентах после описанного выше эпизода?

...На одном из приёмов мне удалось познакомиться с секретаршей посла одной из стран НАТО.

— Прекрасно, — прокомментировал контакт резидент. — Давай займись. Парень ты из себя видный. Заморочь ей голову, а там...

— А что — там?

— Там поглядим.

Легко сказать — займись, заморочь голову. Надо ещё «вытянуть» её на встречу. Как? Хорошо, что именно в этот момент в Копенгаген приехал на гастроли Кио со своей труппой. Я тут же добыл один билет на представление и послал его лично моей знакомой в посольство. В антракте мне не составило труда найти эту натовскую девицу и поболтать с ней на волнующую тему циркового искусства. Во время беседы выяснилось, что она любит балет и мечтает посмотреть одну из постановок Большого театра с участием Улановой или Плисецкой.

Что ж, в Москву было ехать ни к чему, а вот сходить на балет в Королевском Датском театре — это пожалуйста.

Так начались наши совместные культурные вылазки.

Имеется возможность использовать её культурные наклонности для осуществления определённых мероприятий.

Отношения с поклонницей Мельпомены развивались ни шатко ни валко. Вернее, они развивались, но оперативная перспектива прорисовывалась пока слабо. В конце концов, настало время прекратить посещение театров и концертов и вместо них вставить в программу нечто более провокационное, к примеру ресторан. Ресторан — это грубо, но всегда зримо, весомо. Он-то и даст толчок в нужную сторону, посоветовал мне резидент.

Секретарша с удовольствием приняла приглашение и в ресторан. После ресторана она впервые разрешила мне проводить её до дома. Ага! Наконец-то может быть удастся зайти к ней на чашку кофе!

И действительно: расслабленный под мягкую чарующую музыку Вивальди, я весь вечер вкушал аромат собственноручно приготовленного секретаршей мокко. Она загадочно мне улыбалась, садилась напротив в кресло, показывая безупречную ножку, вставала, ходила по обставленной посольской мебелью комнате, томно вздыхала, а я... Я сидел балбес-балбесом и забивал её очаровательную головку политикой, чтобы постепенно вывести разговор на нужную тему. Меня, как Остапа Бендера, интересовала не сама Зося, а местонахождение исчезнувшего подпольного миллионера Корейко, то бишь сейф, іде на тарелочке с голубой каёмочкой... Ну, тебе-то, читатель, не надо объяснять, что я имел в виду.

Но моя милая секретарша от моей сухой «бубниловки» довольно скоро сникла. Она сладко зевнула и напомнила, что ей завтра рано вставать на работу. Я с готовностью вскочил, извиняясь за грубую бестактность — эдакий мужлан, не соображает, что после одиннадцати пора и честь знать! — ив целости и сохранности ретировался из квартиры.

Строгое следование правилам светского этикета стоило советской разведке потери контакта. После этого вечера секретарша оказалась на редкость занятой и на мои уговоры «посидеть где-нибудь, погулять или посмотреть что-нибудь» холодно отвечала, что вся ближайшая неделя у неё занята — звоните, мол, на следующей. Я исправно звонил через неделю, но история повторялась.

— Всё ясно, — резюмировал резидент, — до неё дошло, что ты в ней не увидел женщину. Ставь на ней крест и займись другим делом.

На кладбище отпавших оперативных связей появился ещё один свежевыструганный дубовый крест.

Умные задним числом коллеги говорили, что «надо было... это... ну... сам понимаешь, а ты... это... сробел, значит». Позвольте-позвольте, возражал я, о чём вы говорите? На э т о нужно специальное разрешение руководства. А оно так вопроса не ставило. Коллеги смотрели на меня как на невесть откуда появившегося марсианина и крутили указательным пальцем возле темечка.