Скандинавские мифы и легенды. Жизнеописания богов и героев с иллюстрациями и подробными комментариями

В нацистской Германии скандинавская мифология, подогнанная под фашистскую идеологию, стала оружием в культурной войне. Крайне правые в Германии и в других странах (включая Скандинавию), игнорируя сложную природу источников, изъяны и противоречивую природу самих богов, могли опереться в ней на те стороны, которые были им по нраву: прославление насилия, акцент на маскулинной героике и прославление силы отдельного человека. Великие скандинавские исследователи были для них не просто людьми, преследующими свои цели: они стали идеальными образцами северной расы господ, а их боги стали богами войны и корыстного интереса. Руны были включены в эмблемы СС и других немецких военных формирований, величественные викинги украшали пропагандистские плакаты, а изучение скандинавских источников соединилось с псевдонаукой для того, чтобы «доказать» превосходство нордической расы и мнимое вырождение других народов – прежде всего евреев. Миф о германском золотом веке и утверждения о превосходстве нордической расы стали главными элементами омерзительной идеологии нацистов.

Валькирии в постановке оперы Вагнера «Валькирия» 1896 г. Образ шлема с крыльями, вероятно, происходит от костюмов, изготовленных к этой постановке, и не имеет основы в скандинавских мифах

В Англии началось другое осмысление этого наследия: частично в ответ на то, что происходило в Германии, занимавшийся средневековой литературой профессор Дж. Р. Р. Толкин писал в письмах о «жгучем личном отвращении… к этому проклятому маленькому кретину Адольфу Гитлеру… за уничтожение, извращение, употребление не к месту и дискредитацию благородного северного духа» – героического этоса, с которым сам он познакомился впервые через утопические переводы Морриса. К счастью, извращения нацистов оказались далеко не столь устойчивы, как боялся Толкин, и, хотя скандинавские мифы и сегодня сохраняют удручающую (хотя и ожидаемую) притягательность для неонацистов, наследие Толкина оказало куда большее влияние на то, каким образом скандинавские мифы воспринимаются в массовой культуре и какие ассоциации они образуют в народном сознании. Толкин соединил свое глубокое знание скандинавских мифов и героических легенд с сюжетами других средневековых литератур, добавив значительную долю собственных находок, и создал новую мифологию, которая перекликается со старой.

Толкин соединил свое глубокое знание скандинавских мифов и героических легенд с сюжетами других средневековых литератур, добавив значительную долю собственных находок, и создал новую мифологию, которая перекликается со старой.

Национализм, хотя Толкин его здесь и не увидел бы, сыграл свою роль и в его произведениях: он считал великим позором тот факт, что Англия сохранила лишь отрывки собственных мифов, и его истории, разворачивающиеся в Средиземье (аллюзия на скандинавский Мидгард), частично направлены на то, чтобы возместить эту утрату. Но, кроме того, Толкин понимал сложный характер своих источников и несовершенство богов, а также наверняка не восхищался влечением к смерти, распространенным в мире героев. К проклятому кольцу из легенды о Сигурде – в опере Вагнера это желанный символ власти – Толкин выбрал совершенно иной подход. Вся его эпопея «Властелин колец» построена вокруг сопротивления привлекательности кольца и его безумной жажды власти, а также последующего их уничтожения; его герои – домоседы-хоббиты, пытающиеся понять чуждый им героический мир; а главный персонаж, Фродо, назван в честь легендарного скандинавского конунга Фроди, заслугой которого стало установление мира. Истории Толкина о гномах и драконах, магических рунах и легендарных мечах заложили основу нового жанра – средневекового фэнтези, а его Средиземье побудило многих заинтересоваться мифами.

Современные мифы и их версии в Скандинавии