Скандинавский король (ЛП)

Должен сказать, что я впечатлён. Я не думал, что она относится к этой должности так серьёзно, как следовало бы, но, возможно, единственное, к чему она не относится серьёзно, это ко мне. Я пролистываю остальную часть справочника и вижу, что она выделила почти каждую прочитанную страницу, а на полях сделала ещё больше пометок.

Затем я просматриваю некоторые записи в её блокноте, гадая, что ещё она могла записать. Я не могу сказать, что шпионить — это моя привычка, и я, конечно, не думаю, что мне позволено рыться в её вещах только потому, что я её начальник, но я не могу удержаться от того, чтобы не быть немного более любопытным к ней сейчас.

Только там, кажется, нет ничего, кроме заметок о том, как стать лучшей няней. Не знаю, ожидал ли я целого сеанса ведения дневника под названием «Почему я ненавижу Акселя» или чего-то в этом роде.

Смех отвлекает моё внимание от книг, напоминая, что мне, вероятно, не стоит здесь находиться, и я осторожно подхожу к окну и выглядываю наружу. Её комната выходит к задней части двора. В основном это трава с небольшим игровым домом в углу, батутом, места для отдыха на свежем воздухе, а с одной стороны — большая живая изгородь и забор, защищающий от улицы.

Аврора и девочки сидят за маленьким деревянным столиком в центре двора, все трое слишком большие для пластиковых стульев, которые я купил для них, когда они были младше. Это не помешало им устроить нечто похожее на чаепитие, к которому присоединились плюшевые животные. Девочки и Аврора нарядились в причудливые шляпки и плащи, и даже Карла, которая несёт поднос с печеньем, была вынуждена надеть на голову рог единорога.

Я не могу не улыбнуться при виде этого зрелища, и в груди у меня что-то щемит. Это такая радость, которая причиняет боль, совсем чуть-чуть. Это ощущение тепла на коже после долгой, холодной, темной зимы. Я не могу вспомнить, когда в последний раз видел, чтобы они так играли, и я знаю, что ни одна няня — чёрт, даже Хелена — никогда не потакала им в этом. Просто позволить им быть маленькими девочками, устраивающими чаепитие.

For helvede (пер. дат. — чёрт возьми). Может, мне стоит быть с ней помягче?

Не желая видеть своих девочек издалека, когда они в таком состоянии, я спускаюсь по лестнице до самых французских дверей, ведущих на лужайку.

— Папа! — Клара кричит с полным ртом еды, бешено махая мне рукой из-за стола. — Присоединяйся к нашей вечеринке.

Я прохожу мимо, щурясь на солнце. За последние несколько дней на нас опустилась осень, солнце теперь ниже на небе и постоянно стоит перед глазами, а воздух становится всё более хрустящим по ночам. Сейчас ещё солнечно и тепло — идеальное место для чаепития, — но скоро солнце сменится дождём.

Я останавливаюсь перед ними и оглядываю стол. Здесь бутерброды, печенье и булочки размером с палец на хорошем фарфоре Хелены, а также чашки с чаем и горшочки с джемом и сливками. И джем, и сливки — всё на улыбающихся лицах Клары и Фреи и на их салфетках, заправленных в переднюю часть платьев.

— Надеюсь, ты не возражаешь, что я надела это, — осторожно говорит Аврора, и я переключаю своё внимание на неё. В этот раз она не в блузке и ужасной мини-юбке, а в длинном зелёном атласном платье с пышными рукавами и корсетом, а на голове у неё под углом надета соответствующая шляпка. — Я нашла его в шкафу, полном одежды, в одной из пустых спален.

— Я сказала ей, что она должна его надеть, — говорит Клара, пытаясь подать печенье плюшевому мишке рядом с ней.

Я поднимаю бровь на Аврору. — Я совершенно уверен, что это платье конца 1800-х годов. Оно принадлежало моей прабабушке.

Её лицо опускается, яркая улыбка стирается с её лица. — Мне очень жаль. Я могу переодеться и положить его на место.

Я поднимаю руку, вспоминая, что она старается. И если она также заставляет моих детей улыбаться, значит, оно того стоит. — Не беспокойся об этом. Полагаю, лучше уж на тебе, чем хранить в шкафу. Я думал отдать всё это в музей или ещё куда-нибудь, но у меня просто нет времени на это. Возможно, когда ты закончишь играть в переодевания, ты сможешь заняться этим.

Аврора кивает, намёк на улыбку возвращается, её глаза всё ещё широкие и тёплые. — Конечно.

По правде говоря, я даже не знаю, что находится в половине комнат в этом доме. После смерти отца и нашего с Хеленой переезда сюда, у нас не было времени на то, чтобы всё осмотреть. Этот дворец — просто клад семейной истории, которую я даже не начал изучать.

— О, послушай, раз уж ты здесь, — говорит Аврора и пытается встать на ноги, но сойти с крошечного стула — само по себе сложная задача. Вскоре она наступает на конец платья и падает вперёд.

Я протягиваю руку и ловлю её, прежде чем она падает лицом в траву. Она смотрит на меня сверху, её шляпа теперь падает на лицо. — Спасибо, я чуть не съела… — Она оглядывается через плечо на девочек, которые смотрят на неё. — Траву. Чуть не съела траву.