Сказ о том, как Емеля разум искал

Ходит, смотрит все Емеля, Поликарп вдруг занедужил,

То ль хандрою заразился, то ль другою хренотенью,

На кровати завалился и вздыхает целый день он.

К морю молча царь подходит, море синевой ласкает,

И при солнечной погоде позолотою мерцает.

Опустил царь в воду руку, волны плещут, рокот мерный,

Видит, выползает щука, та же самая, примерно,

Только щука вдруг нежданно в красну деву обратилась,

Звезды в косах, из тумана вышла, низко поклонилась,

В платье чистом белоснежном, а лицо вуаль прикрыла,

Голосом грудным и нежным, тихо с ним заговорила:

– Чем, Емеля, озадачен? Иль грустишь вдали от милой?

Хочешь жизнь переиначить, чтобы люди лучше жили?

Царь, конечно, удивился этим чудным измененья

Он подумал, может, снится, ущипнул себя за темя.

Чтобы «лохом» не казаться, скрыл под маскою усталой…

Что тут, право, удивляться? Просто щука девкой стала…

– Подскажи, коль знаешь правду, как мне этого добиться,

Чтобы люди были рады, властью как распорядиться?

Дева помолчала долго, а потом сказала тихо:

«Коль взвалил, справляйся с долгом, чтоб народ не видел лиха…

Если хочешь жизнь народа сделать лучше, то трудись,

От восхода до восхода, не жалея свою жизнь…

Пусть с чего начать не знаешь, но стремись понять народ,

Куда ты себя направишь, там в движенье все придет…

Вот, к примеру, ты с цветами, даришь им свое вниманье,

И они заликовали, расцветают все с желаньем…

Вот заслушался ты песней, радостно взлетел певец,

Ему стало интересней жить… Так захотел Творец!

ОН всем выбор предоставил и ЭНЕРГИЮ Свою,

Куда ты ее направишь, там растет все как в раю…

Но потом ответ за милость перед НИМ нам всем держать,

Как мы ей распорядились на добро и благодать,

Или на дела с пороком, на дворцы, друзей поклон,

Что взрастили мы ко сроку или нанесли урон

Его чудному Творенью – Миру и своей Душе,

Ведь плоды неразуменья не видны на вираже.

Про войну вот рассуждают, про проблемы говорят,

На дрожжах все подрастает, сами их себе творят,

А потом кричат в подушку: «Господи, за что сей крах?»

А свои все нескладушки вы создали, вот ведь как!

Каждый эрг, что Богом даден, нужно тратить на Добро!

Не на сплетни, не на платья, не на пьяное вино…

Вы не знали – так вот знайте! Мир изменится тотчас,

Так, что, люди, выбирайте, что важней всего для вас!»

Дева солнцу поклонилась, и в туман густой вошла,

Раз… и в щуку превратилась, в море– плюх… и уплыла…

Лишь звезда лежать осталась, царь ее, любуясь, взял,

И в ладонь вложил, не маясь, легко кинул в океан.

Царь приходит к Поликарпу, тот недвижим и угрюм,

«Болен я, смотрел я карту, вот чего пришло на ум…

Поезжай ты в Антарктиду, там прекрасная земля,

Там получишь не для виду много знаний, ну а я…,

Я домой к себе поеду, видишь, слишком нездоров,

Надо проследить за дедом, стар он, чтоб пасти коров…

Ну, а ты там наберешься много знаний, верь мне, царь,

А когда домой вернешься, станешь мудрый государь…

Там получишь знанья власти, дашь подпитку для мозгов,

Для Марьяши будет счастье, как ты смотришь? Ты готов?»

А Емеле уж охота поскорей домой, туда!

Там Марьяша! Но работа…! Это вам не ерунда!

Он, вздохнул, послушав друга, приоткрыл сурово рот:

«В Антарктиду меня, щука, а его наоборот

Ты отправь, скорей во царство, ведь негоже оставлять

Без присмотра…» Что ж, коварство знает, что и как сказать!

Поликарп решил Емелю – ротозея погубить,

Чтоб замерз он за неделю, а ему с Марьяшей жить,

Царствовать над местным людом, государством управлять…

Худо, худо, очень худо географию не знать!

Закрутилось, завертелось все вокруг них как во сне,

Где-то солнце, где-то месяц, то ль в зиме ли, то ль в весне.

Глава 3

Вот Емеле очутился в Антарктиде! Боже Мой!!!

На какой-то белой льдине распластался наш герой…

А вокруг– то холодища! Уши сжались от ветров…

Ураган нещадный свищет!!! Не видать во мгле домов!

«Ничего себе учеба! Где ж тут разум выдают?

За неделю лишь хвороба сможет подцепиться тут!»

И пошел, склонясь от ветра, к белым скалам вдалеке

Силы тают, с каждым метром тяжелей ступать ноге.

Снег глубок, и холод страшен, лишь во мгле поземка вьется…

«Что ж, прости меня, Марьяша, видно, олух не вернется!»

Ну, а скалы так далеки, жжет лицо злой ураган…

Да трудны, порой, уроки, что дают за глупость нам.

Вот очнулся он в пещере, дева перед ним сидит,

Та, что щука в самом деле, и чего-то там твердит.

Под вуалью лицо скрыто, в том же платье белоснежном,

Словно в детстве позабытом его гладит нежно-нежно.

Он прислушался, стараясь, разобрать ее слова,

А она, его касаясь, говорит едва-едва:

«Вспомни сердце, как любило, ты ведь помнишь наизусть,

Как летело, ввысь парило, как охватывала грусть.

То знобило как в простуду, то болело ты от мук…

Вспомни, вспомни это чудо, что с небес явилось вдруг…

Тот щемящий пламень сердца, что светил тебе в пути,

Вспомни, дай себе согреться, пламень, сердце, возроди…»

Вспомнил тут наш царь Марьяшу, слезы тихо полились:

«Нет на свете ее краше!» И к нему вернулась жизнь!

Радостно вздохнула дева и сказала тихо: «Жив!…

Все ж любовь тебя согрела, ураган злой сокрушив…

Смерть ты одолел любовью, ею одолей и зло,

Лишь любовью, лишь с любовью можешь совершать добро!

Видно, ты дружок, родился под звездой в счастливый час,