Сказ об Иване Болотникове

Царём стал Василий Шуйский. Но не дал волю новый царь ни холопам, ни крепостным крестьянам. Да и многим дворянам не по душе пришёлся царь Василий: лишь своих приближённых жаловал он поместьями и чинами.

Вот в такую пору и появился в Путивле Иван Исаевич Болотников.

— Люди добрые, — сказал он посадским холопам, — не видать нам воли как своих ушей, ежели не поднимемся мы на господ. А царь Шуйский лишь о собственном благе печётся и своим боярам угождает. Гнать такого царя с престола!

Дерзкие были те слова, да запали они каждому в сердце.

— Мы с тобой! — закричали холопы.

— Веди нас, куда хоть!

— Волю добудем или сложим с тобой вместе головы!

Вскоре в войске Болотникова собралось двадцать тысяч холопов и крестьян, да ещё примыкали к нему со всех сторон разные люди посадские, стрельцы и казаки.

Пришёл к Болотникову и путивльский воевода князь Шаховской:

— И ты, и я против Шуйского. Мой человек Истома Пашков уже отправился с дворянскими отрядами к Ельцу. Коли и ты будешь на Москву двигать, я тебе помогу.

— Добро, ежели правду говоришь, — отвечал Болотников. — У тебя есть копья, сабли, ружья да порох — вели раздать моим людям.

— Велю. А кто побьёт Шуйского — твоё ли войско, дворянское ли — не столь важно. Одно мы с тобой дело задумали. Главное — царя Василия с трона согнать.

Вовсе не одно и то же они задумали. Совсем разное держали у себя на уме. В войске Пашкова о том и слышать не хотели, чтобы простому народу дать волю. Лишь себе дворяне выгоду искали.

Болотников понимал, что с князем надобно держать ухо востро, но виду не подал.

— И пушки у тебя, сказывают, есть…

— Истоме Пашкову отдал до последней, — солгал Шаховской. Не мог он расстаться со всеми пушками, боязно было при себе ни одной не оставить.

— Ладно, — молвил Болотников. — Пушки в бою добу

…А люди к Болотникову в войско всё шли и шли. Не зря посылал он в города малые и большие, в деревни и сёла верных гонцов. Не зря рассылал он простому люду свои «листы», в которых призывал «побивать вельмож и сильных».

Войско восставших росло, росло.

С БОЯМИ К МОСКВЕ

В городе Кромы гудел колокол. Посадская голытьба кинулась к боярским домам с криками: «Бей душегубов!»

Едва успели доложить Шуйскому о Кромах, как поднялся народ в Ельце.

Царь думал тяжкую думу: «Ежели этот вор Болотников войдёт в Кромы, оттуда, почитай, прямая дорога на Москву. А в Ельце-то ещё Лжедмитрий собрал оружия всякого, да пороха, да пушек: хотел оттуда в Крым идти. Значит, всё это теперь в руках смутьянов. И во главе у елецких, сказывают, Истома Пашков, дворянин…»

— На Кромы пусть князь Трубецкой с войском движется, а на Елец — князь Воротынский, — распорядился царь. — Ивашку Болотникова мне живьём приведите. Хочу посмотреть, каков он у палача на плахе будет.

Оба войска осадили Кромы и Елец, но взять не могли.

Царь каждый день спрашивал: как, мол, там идёт осада? Но ничего нового не слышал. Стоит войско и под одним городом и под другим, а толку никакого.

Но вот в августе примчался гонец с новостью:

— Государь, князь Трубецкой к Орлу отступает.

— Да что ты мелешь, дурень? — рассердился царь.

— Воля твоя, государь, а только разбил Ивашка под Кромами князя. Вот те крест. — Гонец перекрестился.

Через несколько дней прискакал к царю другой гонец, бухнулся в ноги:

— Государь, князь Воротынский разбит…

— Как?! — вскричал Шуйский.

— Наголову разбит. Истома Пашков гонит его к Туле.

Так, по двум направлениям, и преследовали отступавших отряды Болотникова и Пашкова.

Вот уже взяли Орёл, Мценск, Белев, Перемышль…

Царь посылает новое войско во главе со своим братом князем Иваном Шуйским. Этот воевода считал, что остановит «вора» возле хорошо укреплённой Калуги. Среди городов, прикрывающих Москву с юга, Калуга и Тула были самыми крепкими.

23 сентября 1606 года неподалёку от Калуги, там, где в Оку впадает река Угра, сошлись два войска — Шуйского и Болотникова. Вначале потеснили вроде бы царские ратники восставших. Князь думал уже посылать человека с донесением о победе.

— Скажешь, взяли мы верх, — торопливо поучал он гонца…

Но тут с флангов ударила казачья конница. Смяла передних ратников, опрокинула, и вот уже побежали они в страхе, бросая оружие. Несколько тысяч убитых оставил князь на поле боя.

* * *

Истоме Пашкову сдалась Тула. А вскоре его войско разбило царских ратников у села Троицкого неподалёку от Москвы. Шуйскому оставалось лишь запереться в стенах столицы.

И каждый день новые вести — одна хуже другой. Докладывают царю:

— Ивашка Болотников захватил Рузу, Волок Дамский и Звенигород. Идёт на Москву через Вязёмы…

— Истома вступил в Коломенское…

— Ивашка тоже в Коломенском. Два воровских войска соединились…

Царь задрожал: Коломенское было в тринадцати верстах.

Восставшие осадили Москву. Но осада была не полной, а только с юга, со стороны Замоскворечья.

РУБЦЫ

Встреча двух воевод казалась дружеской.

— Значит, вот ты каков, — говорил Истома, пожимая руку Болотникову. — Собой пригож, в плечах косая сажень.

— Да и в тебе, Истома Иваныч, слыхал я, на семерых силушки хватит.

На следующий день устроили воеводы смотр. Объехали все отряды вместе.