Сказъ про царевича Симеона, Бабу Ягу и тайные службы

— Обязательно, брат Абрахам! Сейчас с ним работают психологи, телепаты и аналитики. Как только удастся получить хоть какую-то информацию, вам её передадут.

— Как только?

— Так вы не в курсе? Русские смогли каким-то образом обратить операцию, проведённую для внедрения брата Джозефа. Не знаю уж, что у них получилось с этим… Как вы его назвали?… Да не важно! Главное, что сознание брата Джозефа разрушено, причём весьма оригинальным образом. Сейчас оно состоит из полутора десятков субличностей, которые, к тому же, пересекаются, разделяя некоторые воспоминания и активно взаимодействуют между собой. Причём, большей частью, далеко не мирным образом. И каждая субличность активно достраивает свою историю ложными воспоминаниями.

— Это возмутительно! Так обойтись с нашим братом! — брат Абрахам даже вскочил, правда тут же извинился за свою вспышку.

— Вам не за что извиняться и вы абсолютно правы! — решительно заявил Великий мастер. — Но сейчас, пока у русских на руках та запись, о которой вы сообщили, мы не можем ничего предпринять. Даже устранить Ковальчика, потому что нет гарантии, что он не предусмотрел механизм автоматического обнародования этой записи в случае наших ответных действий.

— Неужели у Братства нет способов поставить этих зарвавшихся варваров на место?!

— Сила Братства в терпении, друг мой! Со временем актуальность данного… документа снизится, мы соберём нужную информацию, восстановим своё влияние в России и привлечём мятежников, а выходка Ковальчика — это ни что иное, как мятеж против Братства, к ответственности. Но сейчас всех нас волнует другое: Кто стоит за случившимся? Ведь даже мы, старейшее братство Европы, не смогли бы обратить операцию захвата и подчинения души! А русские тем более!

— Вы предполагаете, что в деле замешана Яга или кто-то из ей подобных?

— Напрямую или через СКУНП. Или Ковальчик спутался с тем врагом, которого ему приказали ликвидировать. В любом случае, в деле замешаны силы очень высокого порядка. И мы должны знать, что это за силы и чего они добиваются.

На это брат Абрахам только вздохнул:

— Этим будет заниматься уже новая миссия.

— Которую вы и подготовите. Займитесь этим вопросом со всей тщательностью и без ненужной спешки. Думаю, пяти дней вам хватит, чтобы подготовить свои соображения по составу.

— Даже более чем! Я могу…

— Не стоит спешить, брат Абрахам! Ситуация сложная и опасная, поэтому её обсуждали на Верховном Совете[3]. Было принято решение, на время заморозить ситуацию и наши отношения с русскими. Контакт с ними можно поддерживать через их миссию здесь, что удобно для нас и неудобно для них, а политически это продемонстрирует им нашу позицию гораздо лучше любых заявлений, заставит нервничать, принимать необдуманные решения.

— Это так, сэр, но…

— …есть и определённые издержки, — продолжил за него Великий мастер. — Поверьте, Верховный совет обсуждал этот вопрос очень долго и остро. И мы пришли к решению, которое я вам передаю. Так что работайте спокойно, размеренно, без лишней суеты. В случае каких либо вопросов и вообще по ходу работы, обращайтесь непосредственно ко мне.

На этом Великий мастер протянул Абрахаму визитную карточку.

* * *

Патриарх принял отца Онуфрия сразу, как будто ждал. Преподобный поцеловал подставленную на автомате руку, патриарх благословил его крестным знамением, после чего спросил:

— Как продвигаются дела у нашего блудного брата Теодора?

— Никак, Ваше Святейшество. Иногда мне кажется, что с ним мы просто теряем время.

— Вот как? Что же, в какой-то мере ты прав.

Услышав это, отец Онуфрий даже покачнулся:

— Ваше Святейшество! Но… Простите, но я пребываю в глубочайшем сомнении. — надо сказать, что церковный конрразведчик быстро взял себя в руки.

— Желаешь исповедаться, сын мой? — в глазах патриарха блеснули лукавые искры, хотя они и не изгнали общего тревожного выражения.

— Исповедаться вам — великая честь, — ответил священник с некоторой опаской. В исповедь он верил и не раскрыть душу патриарху не мог. Но, в то же время, в каждой душе есть что-то, что боишься раскрыть даже себе и одно дело, открыться перед духовником, человеком во многом нейтральным, совсем другое — перед руководителем организации, которой служишь. Но отступать было уже некуда, что патриарх и подтвердил:

— Тогда, открой мне свои сомнения.

— Я усомнился в своём задании, Ваше Святейшество. Так ли нам необходимо сотрудничать с отступниками? Тем более, что преподобный Теодор, как вы сами сказали, на самом деле не пытается найти объект. Скорее уводит нас в ненужную сторону… Разве что… моя задача тоже состоит в том, чтобы увести их в сторону, отвести Теодору глаза?