Сказъ про царевича Симеона, Бабу Ягу и тайные службы

– А что такого бабуш... АЙ! – отвечал ей скороговоркой Семён.

Федя выглянул за занавеску, одним глазком. Возле центральной печи стояла разъярённая Яга, длинные её волосы стояли дыбом и шевелились как пучки змей, погружённых в тёмное багровое сияние. Яга шарила по лежанке печи своей палкой и покрикивала:

– Ну-ка слазь быстро!

– Ой! Бабушка не на... АЙ!

– Слезай быстро! Ишь на что пасть свою разинул! Да как посмел!

– Да подождите вы, сейчас прикро... Ой!

– Я тебя сейчас дёрном прикрою! Или илом в омуте!

Она снова ткнула палкой поверх лежанки и оттуда наконец спрыгнул Семён, на ходу оборачиваясь простынёй на манер юбки. И тут же был вынужден уворачиваться от бабкиной клюки.

– Бабушка, бабушка, не на...

Он едва успел пригнуться, как клюка просвистела у него над головой.

– Бабушка, не надо, я хороший! – успел выстрелить Семён, отскакивая в сторону от удара клюкой сверху вниз.

– Хороший он, когда спит зубами к стенке... в строгом наморднике... – за время этого спича Яга успела два раза махнуть клюкой, но Семён снова увернулся.

Бабка на секунду остановилась, но это только казалось, что она выдохлась. Неожиданно она ткнула палкой поверх лежанки и злобно рыкнула:

– И ты вылазь, вертихвостка!

Но, похоже, опять не попала, потому что Славяна, на ходу запахивая халат, спрыгнула за спиной у Семёна.

– Бабушка, ну правда, что такого, нашла я себе суженого! – заявила Славяна и от этой фразы Яга так рассвирепела, казалось сейчас рванёт:

– А с тобой, дурой, я потом поговорю! Я тебя предупреждала...

– А что такого, бабушка?...

Яга нехорошо прищурилась, наклонила голову и тут неожиданно в избе зазвучал мелодичный голос:

– И правда, сестрица, что ты взъелась-то?

Голос принадлежал миловидной девушке, чуть старше Ягичны, вольготно развалившейся в кресле. Одета она была в одну только прозрачную накидку и рогатую тиару, а внешне чем-то неуловимо напоминала Славяну.

– А то, что знаю я эту породу... – процедила Яга.

– Да прекрати ты! Знает она! И что ты всё бесишься из-за того случая? Как будто тебя тогда кинули! Сестрёнка! Не все мужики такие козлы как Думузи. Уж кто-кто, а я-то знаю!

Тут Семён вышел из ступора и, коротко поклонившись, поприветствовал:

– Царица Иштар!

После чего обратился к Яге:

– Царица Эрешкигаль!

На это Иштар только хмыкнула:

– Ну и чем он тебе не нравится? И учтив, и знающий, и сила в нём есть, и роду царского. И любит племяшку искренне. Пожалуй... Я признаю ваш брак!

На это Яга взвилась, как ужаленная:

– Она признаёт?!!! А моё мнение, значит...

– А это по моей части, брак освящать, как ты помнишь.

– Вот сволочи! Спелись! И когда успели-то? – процедила Яга. – И что с вами теперь делать?

Семён не растерялся: слегка подтолкнув Славяну локтем, он опустился на колено и, смиренно опустив голову, произнёс:

– Благословите, бабушка!

Славяна сообразила сразу и тоже встала на колени рядом с Семёном, также опустив голову с напускным смирением. Яга смотрела на них, похлопывая своей клюкой по ладони. Иштар тихо ржала в кулачок. Наконец, богиня смерти выдохнула:

– Ладно, но учти! Если она будет из-за тебя страдать...

– Я сам...

Но тут Славяна взяла его за руку и тихо произнесла:

– Не надо... Никто не знает, что случится в будущем и что ты должен будешь делать. Просто пообещай, что не будешь специально причинять мне боль.

– Обещаю...

Яга выдохнула, с тихим порыкиванием, но, похоже, признала таки неизбежное:

– Ладно уж, бездельники... Идите, досыпайте.

Но на это Семён, глянув на часы, сказал:

– Да уж вставать пора.

– Куда это вы спешите? – с подозрением уточнила Яга. И вдруг, встрепенувшись, со словами: "А это что ещё такое?!", ловко зацепила Федю клюкой за шею и выдернула его из-за занавески.

Федя, конечно, начал что-лепетать, заикаясь и запинаясь, но Семён прервал разбирательство, совмещённое с экзекуцией:

– Бабушка, не надо. Федя никому ничего не скажет. Правда, Федя?

Тот судорожно затряс головой и Яга его отпустила. А Семён добавил:

– Если что, Басов знает. Ладно, пора собираться.

– Да куда вы собрались-то? – не выдержала Яга.

– Понимаете, бабушка... – начал было оправдываться Семён, но Ягична его перебила:

– Кощей охоту затеял.

– А! Ну тогда... Федька? И тебя что ль сманили?

– А... ага... – судорожно кивнул лингвист.

– Вот ведь, ироды...

– Вас тут не было, а Кощей настаивал... – снова начал оправдываться Семён, но бабка снова отмахнулась:

– Да не дёргайся ты. Бес твой и без приглашения припрётся со всем кагалом. Он такие шабаши за месяц чует.

Яга критически оглядела парочку и вдруг ехидным таким голосом спросила:

– А, кстати, ты, царевич, в чём на охоту-то поедешь? Кафтанчик приличный у тебя найдётся? Иль всё в тех же драных джинсах?

Семён замялся, а вот Славяна глянула на него со смесью хитрецы и смущения, шепнула что-то тут же возникшему из воздуха Тихону. Через пару секунд на столе стали появляться красная шёлковая рубаха, бархатная стёганая куртка, украшенная кое-где компактной, но очень изысканной вышивкой, такие же стёганые штаны. Рядом легли кольчуга, зерцало[1] с восьмигранными передней и задней пластинами. На полу стояли тёмно-малиновые сапоги из мягкой замши.