Сказаниада

— Давай продадим лодку, — предложил Георгий. — Должно хватить, чтобы узнать про Ульку.

— Для этого нужно плыть обратно. Лучше всего — в Гевал.

— Почему не продать здесь?

— По причине, с которой ты начал разговор: паломников отвозят домой бесплатно. Служителям лодка тоже не нужна, они не покидают острова.

Георгий уже достаточно оклемался, черные пятна на теле стали желтыми, отеки рассосались и почти пропали. Отплытие назначили на завтра, если ветер позволит.

Утром ветер исчез. Пошли на веслах. Рифы обогнули быстро и легко, без волн это оказалось проще простого.

И вновь вдвоем посреди бескрайнего моря. Георгий греб, Лада сидела на корме, теребя спускавшийся на грудь кончик косы, и смотрела в сторону. Позади нее возвышался Олин пик — так и не покоренный. Ничего, не все в жизни получается сразу. «Трудно» или «долго». Или вместе. Ребенок начинает говорить не сразу, а потом его не заткнуть. Так же со всем прочим, что ни возьми.

Лада рассказала, что на пристани на нее косились с презрением, нередко даже плевались. Как же: мужняя жена, затем вдова, а живет с чужим мужиком. Так это смотрелось со стороны. Но узнав, что ее спутник — знаменитый Егорий Храбрый, извинялись, желали ему скорейшего выздоровления и спрашивали, чем помочь. Его репутация не давала людям допустить мысли, что путешествие с чужой женщиной может быть корыстным или греховным.

— По-моему, это ненормально. — Георгий указал на сочившуюся между досок воду.

Отремонтированный борт дал течь. Рассохлось, или сказался удар второй лодкой, когда стукнулись бортами? Теперь не узнать. Может быть, лодку на берегу искривило солнце — свежие доски усохли или, наоборот, набухли от морской воды по сравнению с другими, и корпус перекосило. Или так коварно вылезло неумение мастера, занимавшегося кораблестроением впервые в жизни. В каждом деле есть тонкости, неизвестные несведущему. Как бы то ни было, сейчас на дно текли несколько струек, и их количество увеличивалось.

— Плывем назад. — Георгий стал разворачиваться, работая веслом с одной стороны.

Он мощно греб, Лада вычерпывала.

А вода все прибывала. Она сначала сочилась, затем текла и, наконец, хлынула. До берега не успеть при всем желании. И вплавь далековато.

Георгий выбил затычку из бочонка с питьевой водой и вылил две трети:

— Когда лодка утонет, будем держаться за него и грести потихоньку.

— Если не унесет течением, — тихо добавила Лада.

— Тогда будем грести не потихоньку, — впервые повысил голос Георгий.

Лада умолкла.

Нестерпимо потянуло обняться. Но это значило признаться, что все кончено. Нет, все не может кончиться так. Все только начинается!

Они стояли в погружавшейся лодке по колено в воде и смотрели друг на друга.

— Если мы не спасемся… — голос Лады задрожал, — я хочу тебе сказать…

— Смотри!

Счастье, что не успели уплыть далеко. Их заметили с отошедшего от пристани корабля. На парусе скалил пасть крылатый змей, над ним вился стяг с красной лисой.

— Там Егорий! — вскоре разнесся над водой звонкий голос Антошки.

Небольшая ладья, раза в два больше «яхты» Яги Мирамиславовны, на восьми веслах осторожно подошла к борту, вниз полетели канаты, Георгия с Ладой подняли на борт.

Ладью наняло или владело ей знакомое семейство — на сундуках с необходимым в дороге скарбом восседали Чейна Чусовна с мамашей. Антошку снарядили помогать Георгию, одну из служанок — Ладе. Дали сменную одежду, отгородили покрывалами, позволяя переодеться без помех, а полуутопленную лодку привязали и на буксире повели обратно к почти пустой пристани. Мокрую одежду связали в тюк и положили у борта, чем без слов сообщили, что возвращать ничего не нужно, это подарок.

Чейна скромно сидела, потупив глазки, зато мамаша практически поедала Георгия взглядом. Когда пришвартовались, команда ладьи помогла вытащить лодку на берег, а Георгия сопроводила на деревянный причал сама хозяйка. На Ладу она не обращала внимания, словно той не существовало.

— Вы неимоверно достойный и благородный человек, — с чувством выдала мамаша Чейны, и Георгию показалось, что его одновременно пригласили в зятья и в мужья — настолько красноречивым оказался прямой и до чрезвычайности откровенный взгляд. — Не знаю, что вы сказали моей дочери, но это подействовало сильнее, чем слова богов. Она стала как шелковая. Будете в наших краях — милости просим в гости, за нашим столом всегда найдется место для великого и столь мудрого воина. И примите мою посильную благодарность.

Женщина вручила ему тяжелый кошель и величаво удалилась.

По весу кошель почти не уступал тому, с которым Георгий отправился в путешествие.

— Можно идти к богам, — улыбнулась Лада.

— Нужно, — поправил Георгий. — Пока еще что-нибудь не случилось.

От былого столпотворения не осталось следа. Войска давно отправились по домам, и до прибытия следующего корабля с паломниками торговые лавки закрылись. Из нескольких котлов с бесплатной кашей дымился только один. Пристань опустела. Даже служитель не вещал о правилах. На берегу все видели, что корабль не привез никого нового, а просто кого-то спас и вернулся. И сразу отбыл опять.