Сказание о директоре Прончатове

- Однако в апреле месяце коллективы сплавных контор резко сократили темпы работы. Особенно это чувствуется в последнюю декаду месяца, когда... он зло мотнул головой, - когда требуется особо напряженная работа в условиях развертывания молевого сплава древесины и перевозок ее в баржах. Я должен информировать бюро обкома о том, что на сегодняшний день мы имеем отставание обеих сплавных контор в среднем на семь процентов от графика.

Виктор Андреевич громко захлопнул папку и сел на место, довольный тем, что говорил не пять минут, а минуту с хвостиком.

- Послушаем управляющего трестом! - опять тускло и тихо сказал Арсентий Васильевич. - На сообщение три минуты!

Управляющий трестом посмотрел на Прончатова и Анисимова, подумал что-то длинно и сказал задумчиво:

- Мне нечего добавить к сообщению Виктора Андреевича. Мне утром подавать сводку в министерство, а как? Шутка ли, когда по молевому сплаву отстаем. Как я буду говорить с министром?

Управляющий трестом сел. Опять напряглась в зале деловая тишина. Прончатов скосил глаза на Анисимова, дернул губой, убедившись, что тот все заметил -и оценил, продолжал глядеть на первого секретаря, который снова бесшумно перевертывал страницы другой папки.

- Кто еще будет говорить, товарищи? - снова негромко спросил он.

И опять сразу никто не отозвался. Молчали члены бюро, молчал довольный собой заведующий промышленным отделом - все молчали. Тогда Прончатов, повозившись, опять скосил глаза на Анисимова, тот опять это заметил, но вида не подал.

- Мм! - промычал Прончатов. - Мм!

- Мм! - ответил Анисимов.

Они уже поняли, что бюро шло не так, как должно было идти обыкновенное, привычное им бюро. Все в зале было не так, но Прончатов и Анисимов не могли понять, что было необычного. Они только смутно чувствовали, что члены бюро относятся к ним почему-то не очень серьезно, что в их молчании заключается нечто тайное, подспудное. Шло ли это от манеры первого секретаря, шло ли от другого, они тоже понять не могли.

- Кто же будет говорить, товарищи?

- А что тут говорить! - сказал начальник КГБ, отрываясь от блокнотных рожиц. - Безобразники, и все! Бе-зо-браз-ники! - подумав, по слогам произнес он и, утыкаясь опять в блокнот, добавил: - Наказать! Наказать!

- Кто еще?

- Выговор без занесения в личное дело! - страдая одышкой, сказал генерал. - Работать они могут, но не хотят!

- Еще кто?

Прончатов и Анисимов незаметно от членов бюро переглянулись, снова испытующе посмотрели на первого секретаря - он по-прежнему читал дело. И по-прежнему молчал весь зал заседаний. Это было так странно, что Прончатов и Анисимов уже открыто переглянулись, откровенно удивленно посмотрели друг на друга. Все это так не походило на обычные напряженные, бурные бюро, что они почувствовали растерянность.

- Это же комедия! - пробормотал Прончатов.

- Мгу! - отозвался Анисимов.

- Значит, никто не хочет говорить? - спросил Арсентий Васильевич, снимая руки со стола. Ему никто не ответил, и первый секретарь встал. Он и за столом казался громадным, а теперь представился двухметровым. Арсентий Васильевич снял очки, потер усталые глаза пальцами. Синее пятно на виске виделось особенно четко.

- Положение действительно ясное! - неторопливо заговорил первый секретарь. - Тем не менее у меня есть несколько вопросов.

Арсентий Васильевич повернулся к полукреслам Прончатова и Анисимова, несколько секунд смотрел на них, потом привычным, резким движением надел очки.

- Олег Олегович, - спросил он, - в прошлом году на двадцать девятое апреля вы сколько недодавали по молевому сплаву?

- Шесть процентов! - ответил Прончатов.

- А вы, Николай Иванович?

- Семь процентов.

Секретарь удовлетворенно покачал головой.

- Еще вопрос, - тускло сказал он. - А в позапрошлом году сколько было недодано по обеим сплавным конторам на двадцать девятое апреля?

- Шесть процентов, - ответил Прончатов.

- Семь, - сказал Анисимов.

- Спасибо! - поблагодарил первый секретарь, повертываясь к членам бюро и чуточку повышая голос.

Вопросы помогли мне окончательно уяснить суть дела, а она, товарищи, такова... - Он вдруг сдержанно улыбнулся. - Мы были правы, товарищи, когда предполагали фальсификацию...

Первый секретарь поднял папку на уровень глаз, близоруко заглянув в бумаги, читающим голосом продолжил:

- Вот уже три года подряд товарищи Прончатов и Анисимов в конце апреля оказываются в числе тех, кто недовыполняет месячный план. Их вполне резонно вызывают на бюро обкома и делают серьезное внушение... Горячо пообещав исправиться, директора возвращаются домой, и четвертого мая оказывается, что обе конторы значительно перевыполнили план. Видимо, происходит чудо...

Арсенткй Васильевич положил папку, надев очки, так посмотрел сквозь них на Прончатова и Анисимова, что они затаили дыхание. Затем он спокойно продолжил: