Сказание о Доме Вольфингов

О родичи, люди Марки, завтра забрезжит чуть-чуть —
Выйдем мы вдоль Чернавы, заступим врагу его путь.
Пусть будет Походный Бург наш, составим телеги в вал
Там, где в прежние дни враг наш приступа ждал —
На Смертных Буграх известных. И дождемся вестей
О проклятии нашего мира, о клубке ядовитых змей.
Ползут ли аспиды в лес наш? И об этом верно узнав,
Волки выйдут на битву, которой наш алчет нрав.
Дети Волка лесного, весь щитоносный люд,
Копьичи и Коневичи, а прочие пусть подождут.
В крепком Колесном Бурге не многие нам нужны
В чаще тесной и пуще, в лесу врага встретим мы,
Где сердца чужаков слабеют, где странен им бой,
Где найти они не сумеют и солнца над головой.

Когда сказал Тиодольф свое слово, Агни взял в руку рог, протрубил в него и вскричал:

Закончился Сход Народный, а вечером будет пир
Завтра в поход, но неведом день, когда кончится мир.
Воины в вашей воле, чтобы долгим не вышел срок,
Что меж нынешним словом и нашей победой пролег.
Ибо в битве, буре сражения семя мира корень дает,
Процветанье даруя родовичам, охраняя Готский народ.

Тут отзвучал последний громкий крик, и в спокойствии и порядке рати родов оставили место Тинга и по лесу направились к обители Дейлингов.

Глава IX Древний старик Дневич

Оставшиеся дома еще окружали Кров Дейлингов, однако на равнине за усадьбами уже были расставлены квадратом повозки всей рати – словно на ярмарке; все они теперь были украшены навесами – где белыми, где черными, где красными, где бурыми, а где – эти принадлежали Деревянам-Бимингам – зелеными.

Воины направились внутрь этого городка, ничем не огражденного, поскольку нападения не ожидалось. Трэлы уже готовили пиршество, им помогали многие из Дейлингов, мужчины и женщины. Кое-кого из ратников Дневичи пригласили под собственный кров, где могло разместиться много народа, кроме самих хозяев. Среди тех, кто по земляному мосту перешел в острог, а потом вступил под Великий Кров Дейлингов были и оба Князя.

Они направились прямо к помосту – все внутри по обычаю было прекрасно – где сидели старцы и одряхлевшие воины, приветствовавшие гостей. Меж них был и тот старый кметь, который, сидя возле Бурга, следил за прохождением рати и смутился, увидев перед собой Волчий стяг.

Заметив гостей, старый кметь пристально поглядел на Тиодольфа, а потом подошел к Князю и стал перед ним. Вольфинг поглядел на старика, приветствовал его дружеским словом и улыбкой, кметь же молча разглядывал его; а потом с трепетом протянул свои руки к обнаженной голове Тиодольфа и пригладил лихие кудри – как мать ласкает родного сына, даже когда волосы его уже поседели, если никого нет рядом, а потом сказал такие слова:

Дорога голова могучего, яблоко с яблони той,
Что растит жизнь каждого, не рожден еще он иль живой.
Ее венчает древняя мудрость, память ушедших лет,
Что живет, когда сгнило железо и даже ржавчины более нет.
Если б только вернулись годы, я бы снова вышел на рать,
Чтобы в буре копий победу мечом челом добывать.

Тут руки его оставили голову Тиодольфа и опустились на его плечи; ощутив пальцами холодок кольчуги, старик уронил ладони; слезы хлынули из древних глаз, и он снова заговорил: