Сказание о годах Хогэн

Пока то да сё, они стали помогать друг другу и в конце концов пустились в бегство. Тогда до них дошёл слух, будто на подходе находятся большие силы правительственных войск. Те немногие вассалы, что следовали за Тамэёси, отстали от него, а с ним остались шестеро его детей и несколько всадников.

Сильно обеспокоенный, он думал перебраться в восточную часть провинции Оми, однако стало слышно, что застава Фува[429] закрыта, и тогда Тамэёси решил, что дети его должны поступать кто как захочет, а сам он вернётся назад и побудет пока у Горо-даю в Восточном Сакамото.

Несколько дней спустя по совету придворной челяди он поднялся на гору Хиэйдзан, явился к монаху из Южной долины, что возле Восточной пагоды, и, вступив на Путь Оставившего свой дом[430], облачился в одеяния с чёрными рукавами.

Прежде желал он стать владетелем провинций Иё, Харима и Муцу, теперь же, напротив, уединившись плотью, подобной росе, наголо обрив голову, подобную снегу, взял себе буддийское имя, о коем и не помышлял, и стал прозываться Гихобо.

Этого Тамэёси, когда ему было 14 лет, в награду за то, что он взял в плен своего дядю Ёсицуна, сделавшегося врагом династии, назначили младшим офицером Левой гвардии охраны дворцовых ворот. В 18 лет за заслуги в препровождении нарских монахов[431] из Куринояма восвояси он был назначен в Сыскное ведомство, а в ответ на слова о том, что должен служить в какой-либо провинции, сказал, что это должна быть одна из тех провинций, в которых служили его предки. Ему ответили тогда, что, может быть, он надеется получить место в провинции Муцу[432], но ведь в те времена, когда его предок Ёриёси[433] стал в этой провинции занимать должность, в ней двенадцать лет шла война. Когда же в этой провинции исполнял служебные обязанности его отец Ёсииэ, война продолжалась ещё три года, а потому считается, что его дом стал навлекать на неё несчастья. Что высочайшее соизволение еще не последовало, но судья сказал, чтобы для него выбрали какую-нибудь другую провинцию, не Митиноку.

Однако и ни в какую другую провинцию его не назначили, и до 60 с лишним лет он состоял низшим чиновником в Сыскном ведомстве. В довершение всего Тамэтомо после беспорядков в земле Тиндзэй был назначен туда государственным чиновником, а потом снова служил в том же Сыскном ведомстве. В душе он испытывал грустное чувство из-за того, что не достиг той цели, о которой мечтал, что напрасно мечтал он о будущем процветании.

В монастырском помещении для желающих принять постриг Тамэтомо увидел тетрадь для регистрации умерших монахов[434] и вписал в неё собственноручно своё буддийское имя, после чего начертал стихотворение:

О, лук из адзуса![435]
Ты разве мог сразить
Такое множество людей?
Я так не думаю.
И всё же их не стало.

Между тем, тут и там у него имелось шестеро детей. Поднявшись в горы, чтобы узнать, что за блага ожидают их отца в будущем, и увидев, как изменился цвет его рукавов[436], все они отжали от слёз концы своих рукавов. Хатиро Тамэтомо, который был одним из них, проговорил: