Сказание о господе Раме

Подданные отвечали ему, что разлука с ним принесет невыносимые страдания и муки, и они не смогут оставаться и минуты в Айодхье, которую покинул их любимый Рама; они готовы умереть в лесу, нежели жить в опустевшей столице. На разные голоса они твердили одно и то же, а какой-то юноша провозгласил, что город, из которого исчезло Божество Дхармы, для них более ужасен, чем дикие джунгли, и что они не могут жить в столь зловещем месте. Они сказали ему, что отныне столица царства - это лес, в котором поселится Рама. “Не беспокойся оттого, что мы изнурены и измучены. Исполняй свою клятву, следуй своему долгу, поступай согласно своему решению; мы тоже будем блюсти свой обет. Для тебя самый священный долг - склониться в смирении перед волей отца; у нас также есть священный долг, и мы храним его в наших сердцах - подчиниться в благоговении воле Рамы, Атма Рамы, нашего Господина, которого мы почитаем, как единственного Властелина. Мы не дрогнем в нашей решимости! Мы не вернемся назад! Только смерть сможет нам помешать!” - так говорили люди, рыдая и обливаясь слезами отчаяния. Сердце Рамы, полное милосердия, дрогнуло, когда он услышал эти слова любви и верности. Из глаз Ситы ручьями текли слезы. Лакшмана с болью наблюдал этот бурный взрыв преданности, исторгнутый из сердец простых, обыкновенных жителей царства. Он подумал о Кайкейи, своей мачехе, которая не испытывала к Раме и тысячной доли подобных чувств, и от гнева его глаза налились кровью, а язык присох к гортани. Он опустился на землю и сел, понурив голову от тяжелых и мрачных мыслей.

Рама чувствовал, что для блага людей он обязан любыми способами настоять на их возвращении домой. Он утешал их, участливо говорил с ними, напоминал о тех священных обрядах и ритуалах, которые им надлежит совершать каждый день, и о неблагоприятных последствиях их несоблюдения. Он описывал ужасы лесной жизни и те тяжелые испытания, с которыми им неизбежно придется столкнуться. Он убеждал их, что лучшее, что они могут сделать - это вернуться домой и неукоснительно творить молитвенные обряды поклонения, и тогда четырнадцать лет пролетят для них спокойно и незаметно; этим они помогут ему провести годы изгнания в мире и радости и вернуться в Айодхью в назначенный срок полным силы и бодрости.

Однако собравшимся вокруг него юным сыновьям браминов его доводы не показались убедительными! Рама терпеливо продолжал угова ривать их: “Ваши престарелые родители нуждаются в вас, им необходимо ваше преданное служение; недопустимо оставлять их одних безо всякой помощи.” Но юноши отвечали ему: “Наши старые родители настолько удручены и ослаблены горем, что не могли бежать вдогонку за тобой до самого леса; они шли, пока им хватало сил, а потом повернули назад, излив потоками слез свои душевные муки. Но они наказали нам следовать за тобою и оставаться рядом с тобой; это они послали нас к тебе, говоря: “Мы слишком немощны, а вы молоды и сильны. Ступайте, служите Раме от нашего имени!” Эти старые люди вдвойне несчастны, они страдают оттого, что ты покинул Айодхью и что нас больше нет рядом. Но они обрадуются, узнав, что их сыновья ушли вместе с Рамой, что сыновьям выпало счастье, которого сами они лишены. Хотя бы по этой причине ты должен взять нас с собой и осчастливить наших старых родителей.” С мольбами и рыданиями они упали к ногам Рамы.

Рама был потрясен столь искренним изъявлением любви и поклонения. Его охватил блаженный трепет при соприкосновении с этим духом полного самоотречения, исходившим от юношей, возможно, более глубоким и благородным, чем его собственное отречение от трона. К его радости примешивалась гордость за своих подданных, сумевших превзойти его в благочестивой преданности родителям. Пока длились все споры, мольбы и страстные признания, землю окутал вечерний сумрак. Рама предложил людям совершить вечерние омовения и отдохнуть, чтобы не возвращаться назад впотьмах.

Желая подбодрить их собственным примером, он искупался в реке Тамасе, близ которой лежал их путь, отведал кореньев и фруктов и прилег на землю, закрыв глаза. Народ, весь день следовавший за ним по пятам, был настолько изнурен и обессилен, что после легкой трапезы все до единого погрузились в глубокий сон.

Рама знал, что когда они проснутся, то возобновят свои уговоры и мольбы; поэтому он разбудил Сумантру и велел ему запрягать лошадей и немедленно трогаться в путь, не производя при этом ни малейшего шороха, и вести колесницу так, чтобы невозможно было распознать, куда ведет ее след. Сумантра понял, что другого выхода нет; он правил колесницей, искусно запутывая следы. Ему даже удалось создать некое впечатление, будто он развернул коней назад, чтобы доставить Раму в Айодхью. Он виртуозно справился с заданием Рамы, после чего колесница бесшумно умчалась по направлению к лесу.