Сказание о господе Раме

Васиштха ответил: “Рама! Зачем ты говоришь так? Или ты не понимаешь, как счастливы и довольны эти люди, как благодарны они судьбе за то, что могут наслаждаться твоим очарованием?”

Когда горожане услышали о том, что Рама предлагает им вернуться назад, в столицу, они заметались в страхе и отчаянии, словно лодки, попавшие в бурю посреди открытого океана. Однако когда они убедились, что от имени всего народа к Милости Рамы взывает сам мудрец Васиштха, буря улеглась, и они вновь отдались безмятежному течению, плывя как парусники, подгоняемые ласковым попутным ветром. Их умы упорно отвергали мысль о возвращении; они не хотели отказываться от счастливой возможности трижды в день окунаться в священные воды Мандакини, вкушать простую, но сладостную пищу из фруктов и плодов, добытых в лесу их собственными руками, а главное - услаждать свой взор образами Рамы, Ситы и Лакшманы, а свой слух - изысканными и поучительными речами Рамы.

Сита была полностью поглощена заботами о царицах-матерях, предугадывая каждое их желание и всегда готовая услужить им. Она утешала и успокаивала их, она рассказывала им, как она счастлива, проводя свои дни в лесу, ни в чем не нуждаясь, заставляя матерей изумляться ее мужеству и выносливости. Их радовала мысль, что она может быть так счастлива, находясь в столь суровых условиях. Им становилось легче справляться со своей собственной печалью, видя, как Сита стойко переносит невзгоды.

Ночью Бхарата ни на мгновение не сомкнул глаз, так же как днем не притронулся к пище. В то время как все остальные были счастливы, любуясь Ликом Рамы, Бхарата и Шатругна, глядя на это лицо, изнывали и чахли от тоски. Они больше не могли выносить таких мучений и направились к наставнику Васиштхе. Братья пали к его ногам и взмолились, чтобы тот попытался настоять на возвращении Рамы в Айодхью. Они страстно упрашивали мудреца вступиться за них, всеми возможными способами выражая свое отчаяние. Наставник, как никто другой, прекрасно знал, как велика вера Рамы в высокие идеалы, как безошибочно его чувство правды, как непоколебимо его стремление следовать воле отца. Но он был так тронут горем Бхараты, что решил сделать все от него зависящее, чтобы уговорить Раму вернуться.

Васиштха призвал к себе Раму и сказал: “Рама! Прислушайся к мольбам Бхараты. Поступи согласно желаниям добрых людей, интересам народа, согласно принципам государственной этики и указаниям Вед.” Рама понял, что не что иное, как глубокая привязанность и сочувствие к Бхарате побудили наставника произнести такие слова; он знал, что Бхарата никогда не отступит от пути праведности, что он всем сердцем стремится подчиниться его воле и следовать ей в слове, мысли и действии; что он всегда будет идти по его стопам и приложит все усилия, чтобы он процветал и благоденствовал. Рама был счастлив сознавать это. Поэтому в ответ на предложение наставника своим мягким и сладостным голосом он произнес несколько фраз, полных скрытого смысла: “Учитель! Тебя я призываю в свидетели и Ногами моего Отца клянусь в правдивости моих слов. Позволь же сказать тебе следующее:

“Никто так не дорог мне, как мой брат Лакшмана. Никто в этом мире не любит так сильно своего брата, как я люблю Бхарату; поистине счастлив тот, кто всю жизнь благоговейно припадает к ногам своего наставника; ты полон любви и сострадания к Бхарате, и это его великое благо и сокровище. Он мой младший брат, и мне не следует превозносить его достоинства в его присутствии. Я считаю, что Бхарата должен сам высказать свое мнение.” После этих слов Рама поклонился наставнику и сел на свое место.

Васиштха повернулся к Бхарате, ибо знал, что не может сам ответить Раме. Он понимал, что теперь Бхарата должен выступить в роли “наставника”. Он сказал ему: “Оставь свою нерешительность и свои сомнения; Рама - твой старший брат и глубина его сострадания неизмерима. Раскрой ему свое сердце, поведай ему обо всем, что накопилось в твоей душе.” Услышав эти слова Васиштхи, Бхарата почувствовал, что мудрецу уже известны намерения Рамы; ему показалось, что оба настроены к нему благосклонно и готовы исполнить его желание. Он обрадовался и немного приободрился.