Сказание о Старом Урале

Сознавая свою телесную немощь, Никита Никитич был болезненно подозрительным, искал забвения от мнимых обид в хмельном, напиваясь, буйствовал, избивал несчастную жену и слуг.

Облик у Никиты был демидовский, только карикатурный: высок и худ, как кощей. У него дергалась голова от нервного тика, а после апоплексического удара стали сильно пучиться глаза. Кожа на лице была темная, с сильной желтизной на лбу и скулах. Демидовская лысина ото лба к темени. Ходил неуверенными мелкими шажками, но самостоятельно передвигался только по дому. До церкви и на короткие прогулки его возили в кресле на колесах. Левая рука его плохо двигалась, но ее пальцы беспрестанно шевелились, а из глаз всегда струились слезы. Никита не любил париков и нехотя брил чахлую бороду, цветом похожую на мочало. Он с трудом двигал челюстью и поэтому неряшливо ел: на его дорогих французских камзолах и кафтанах всегда видны были сальные пятна.

С юношеских лет Никита пристрастился мучить кошек. Только теперь больше не ловил их на улицах, как бывало в Туле, а придумывал нечто вроде «кошачьего цирка». В подвале у него стояла просторная железная клетка. В ней содержались и разводились крысы, которых держали впроголодь; в том же подвале откармливали кошек, которых Никита и бросал в крысиную клетку, с удовольствием наблюдая единоборство кошки с голодными крысами. Крысы обычно загрызали свою жертву на глазах заводчика и жадно съедали. Любил Никита и более страшный цирк – медвежий. По его приказу диких зверей спускали на приговоренных к этому наказанию. Или же медведя затравливали собаками на глазах хозяина.

Из всех Демидовых Никита был самый набожный. В церковь ходил каждый день, повторял молитвы вслух и после бранных слов сейчас же крестился, шепча «прости мя, грешного!». Никто не видел на его лице улыбки, а по выражению судорожно искривленного рта слуги безошибочно угадывали степень хозяйского гнева, а также продолжительность приступа злобы.

Отец женил Никиту на дочке разорившегося дворянина. С первых же дней брачной жизни тихая, безропотная жена стала мученицей. Горя с ним она испытала много. Часто он просто выгонял жену из спальни и вселял туда «милую сердцу особу», то есть очередную любовницу. Но и любовницы никогда у него подолгу не выдерживали. Изгнав «особу», он на коленях просил прощения у жены. Ходил с ней в церковь, в ее присутствии каялся во всех плотских прегрешениях, а вернувшись домой, сразу же после церковного покаяния нередко набрасывался на нее с кулаками и поносил всякой бранью.

У них родились два сына – Василий и Евдоким. Первый был чахоточным, второй страдал падучей. Василий стал главой Шайтанского завода. Евдоким в поисках новых земель колесил по Приуралью и избегал родной дом.

Василий тихим и незлобивым характером походил на мать. На своем заводе он всеми способами пытался смягчать жестокости отца, не глумился над рабочим людом, за что тот прозвал завод не Шайтанским, а Васильевским.

Никита, одержимый завистью к славе Акинфия Демидова, его популярности у столичных вельмож, сознавал невозможность соперничать с братом в Петербурге, зато окружил себя в Ревде ореолом небывалого сибаритства. Свой ревдинский дом-дворец обставил пышно и великолепно, роскошнее, чем дворец брата в Невьянске. Ревдинский дом был огромен, да и по архитектурному замыслу богаче невьянского. Со всеми своими восемью колоннами главного фасада он красиво отражался в водах живописного пруда. Вокруг дворца был разбит сосновый парк с искусственными озерами и греческими статуями в аллеях. С балконов второго этажа открывался вид на завод, окруженный лесистыми горами. Главенствовали среди них внушительные Волчья и Магнитная.

Как все дурные и жестокие люди, Никита был страшно сентиментален. Этот хмурый человек без признаков улыбки на лице собственном часто желал видеть около себя чужие улыбки и веселую пестроту. Все в доме, начиная с одежды хозяина, было в «пукетовых цветах». Мебель расписная, стены обиты штофом.

Никита любил видеть себя в зеркалах, всегда надеясь узреть себя в каком-нибудь новом, выгодном повороте. Кроме того, зеркала давали ему возможность без труда наблюдать все происходившее вокруг, и не дай бог, чтобы в его присутствии на лицах слуг или гостей появилась тень! Поэтому на всех стенах ревдинского дома имелись всевозможные зеркала.

Девицы-служанки всегда ходили по дому в пестрых ситцах и переодевались по нескольку раз в день. Все вещи в доме были дорогие и добротные. Ковры, серебро, бронза и мрамор буквально загромождали залы, горницы, коридоры, переходы. Среди всего этого пышного великолепия ковылял или катался в своей коляске полуживой владелец, вечно занятый придумыванием новых мук для всех, кто от него зависел.

Буквально по пятам за Никитой тенью ходил крепостной лекарь, обученный за границей всем премудростям врачевания. Он лечил хозяина собственными лекарствами, большей частью настойками из разных трав, заставляя пациента пить все эти снадобья аккуратно через каждый час.