Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле. Том первый.

«Потом о. Анатолий начал рассказывать. „Когда выслушал я о. Гедеона, растопилось мое сердце, и пал ему в ноги, и весь исполнившись слез, начал говорить ему: „Возлюбленный мой отче и духовный брат, о. Гедеон! Я тебя почитаю более, нежели моего старца и наставника о. Феодосия: ты мне старец, наставник и учитель, и во всем мне показываешь образ и пример своею жизнью и своими подвигами. Я был уверен, что Господь всегда с тобою пребывает; и мы более привязаны любовью к тебе, нежели к старцу. Ты нас и держишь, и во всем наставляешь и утешаешь. Ты с самой юности своей возлюбил Господа Бога, посвятил себя Ему на служение; любви ради Господа своего оставил мiр со всеми его суетами и обольщениями, все имение свое, дом и любезных своих родителей, и пошел во след Христа, и взявши тяжкий крест послушания, и пришедши в скит сей, предал себя, Бога ради, на служение старцу о. Феодосию; и теперь уже более двадцати лет пребываешь в совершенном послушании и в отсечении собственной воли; отнюдь никакого не имеешь попечения о своем теле, и сделался мiру сему яко юрод, и весь ум свой вперил ко Господу Богу, и беспрестанно упражняешься в Божественном и отеческом Писании, день и нощь поучаешься в законе Господни, и слезами своими напоил сию пустыню: стало быть, ты умилостивил Господа Бога своего, что Он сделал с тобою в один час такую великую перемену, уму человеческому невместимую и непостижимую, так что вдруг, без всяких споров и доказательств, все прежнее свое оставляешь, в чем полагал спасение, и делаешься совсем новым человеком. Ежели ты так поступил, то я от тебя не отстану, но во всем последую тебе“. И была тогда у нас двоих неизреченная радость, и до самого вечера читали твою книгу и „Никифоровы ответы“. Но только помышляли и соболезновали о том, как нам будет сие объявить самому старцу о. Феодосию; но и уповали на Господа Бога, что не оставит и его Своею милостью, и не даст ему остаться в душепагубном расколе. И со слезами мы просили Господа Бога, да коснется и его сердца, и обратит его к Святой Своей Восточной Церкви“».

131. Как Гедеон объявил о своем обращении старцу Феодосию, и что Феодосий говорил Гедеону, и как плакал о своих учениках

«Дождавшись вечера, и прочитавши вечерню, поужинали. И имели мы обычай повседневно после ужина заниматься чтением какой-либо книги назидательной, час или более: один читает, а прочие слушают и рассуждают». «Тогда я, – говорит Гедеон, – сказал о. Феодосию: „Отче, благослови прочитать ту книгу, которую тебе дал о. Паисий, рукописную“. Он же ответил: „Оставь о. Гедеон про те книги говорить: чего нам там в них читать? А почитай что-нибудь другое“. Я паки сказал: „Отче, зачем же мы их и принесли, когда читать не будем? Благослови почитать. Теперь нас здесь довольно: можем что-нибудь там рассмотреть и рассудить; и нетерпеливо желаю их прочитать“. Отец же Феодосий сказал: „Ежели очень хочется, то принеси и почитай“. А я, – продолжал Гедеон, – принесши сказал: „Благослови, отче, прочесть“. Он сказал: „Бог благословит“. Я начал читать твою книгу со вниманием, и не мог удержаться от слез. Он же много слушавши, остановил меня, и сказал: „Что ты, о. Гедеон, очень внимательно читаешь? Или ты этому веришь? Или и ты хочешь следовать по тому же пути, по которому пошли отцы Иоанн и Паисий и прочие? Или ты хочешь оставить отеческую свою веру, и погубить свои многолетние труды и подвиги?“ Я встал, – продолжает Гедеон, – весь исполнился слез, и начал говорить: „Отче святый и пастырю наш! Как не будем тому верить, что́ есть сущая и истинная правда? Хотя это и Паисий писал, но он ничего от себя не писал, а только выписал из разных древних отеческих книг, которые я сам все читал. Знаю и помню, и не нахожу никакого сумнения. Как же мне не последовать по тому пути, по которому пошли отцы Иоанн с Паисием? Другого пути нет вводящего в жизнь вечную, кроме этого. Сей путь показал и назначил Сам Господь наш Иисус Христос, и по нему шли и следовали святые апостолы, святители и все святые, и я по нему пойду, и не отстану от отца Иоанна; да и ты, отче, иди со мной“. Выслушавши сие, отец Феодосий горько заплакал, и начал говорить: „Ох! увы! увы мне окаянному! Что́ ныне случилось в нашей бедной келии? Ныне лишаюсь я любезного своего ученика и духовного своего сына, с которым препроводил жизнь свою более двадцати лет! Чадо мое возлюбленное! He говорил ли я тебе, чтобы не брать и не читать эти книги? Что́ теперь хочешь делать?“ Потом спроси: „А ты, отец Анатолий, что́ помышляешь, и ничего мне не помогаешь? Или ты заедино с Гедеоном?“ Он же ответил: „Воистину так, отче, и я от отца Гедеона не отстану“. Тогда старец Феодосий еще более заплакал, и сказал: „Ох! увы! увы мне окаянному! почто я дождался сего несчастного времени? Почто я не умер прежде часа сего, дабы не видел сего вечера, и не слышал сих болезненных и паче меча острых словес от моих учеников?“»