Сказание о веере миров

Где-то в загадочных недрах колодца раздался гулкий рыдающий стон, и над его срезом вознеслась исполинская полупрозрачная фигура неведомого существа, неимоверно сложного, с тысячью пересекающихся друг с другом форм и конструкций, выступов, впадин и деталей, светящихся пятен и линий, но тем не менее фигура, карикатурно повторяющая тело человека с конусовидной головой, руками-крыльями и безобразно раздутыми ногами. Конус головы существа повернулся из стороны в сторону и наклонился вниз, на людей глянули два черных провала-глаза с плавающими в них огнями.

Селкит закричала, спрыгивая с кольца, Такэда последовал за ней, выхватывая из-под плаща хардсан, однако Сухов остался стоять, словно завороженный глядя вверх, на лицо-маску чудовища, соединяющего в себе признаки робота и старухи в капюшоне в образе Смерти.

Длилось это противостояние несколько секунд, в течение которых Никита с нарастающей яростью боролся с наплывом слабости и гипноволной, внушающей ему приказ сделать шаг и прыгнуть вниз, в бездну колодца. Потом опомнившийся Такэда выстрелил из лазера — сиреневый всплеск света пронзил фигуру, не причинив ей вреда, а Сухов наконец смог мобилизовать волю и включить на короткое время экстрарезерв.

Монстр отшатнулся, получив всплеск пси-энергии — отражение собственного импульса от защитного блока Сухова, переломился пополам и с тем же стоном провалился в колодец. На дрожащих ногах Никита спрыгнул с обреза колодца на камни, подошел к девушке, бледной, глядящей на него с недоверием и испугом.

— Что это было?

— Бахр-дар асмэтра! — Селкит сделала жест, словно отгоняя нечистого. — Ты настоящий маг, Сух! Ты смог выдержать взгляд Морока!

Селкит произнесла другое слово, но лингвер перевел его как «Морок», и Такэда, во всем любивший точность, вспомнив земную мифологию, не удержался от вопроса:

— Вы сказали — Морок, любезная Селкит? Кто он? Один из ваших богов? Или демонов?

— Морок — одно из воплощений Веб-Шабель, то есть Того, Кто Заперт. Олицетворение Мрака, Темноты, Бездны, Смерти.

Такэда кивнул:

— Я так и думал. — Повернулся к Сухову. — Это была тень Люцифера, Кит. Призрак Люцифера, если быть точнее, живущий самостоятельно. А может быть, нечто вроде голографической проекции с эффектом сенсорного присутствия, память среды, так сказать.

— Что он говорит? — требовательно обратилась к Сухову Селкит. — Я не понимаю.

— Если бы он сам понимал, — буркнул Никита. — Но он Наблюдатель и много знает, больше, чем я.

— Я тоже Наблюдатель, — гордо сказала девушка. — Отец был Наблюдателем много лет, а потом, когда стал врачевателем, посвятил меня в тайну Страшного Заклятия.

— Так он — врач?

— Сейчас он — номарх, правитель Лойянгалани, хотя продолжает заниматься врачеванием.

— И что же он лечит, какие болезни?

— Он лечит не болезни — весь наш мир. Он никого не боится, как и Посланник Сух, даже Найт и Веб-Шабель, потому что он маг. И я тоже когда-нибудь буду магом.

Назад через мост они шли быстро, почти не разговаривали, думая каждый о своем. Возле «сфинкса» с лицом последнего кемтарха Риангомбе им навстречу высыпала группа кинноров, понукающая ползущую тварь, помесь черепахи и крокодила, но Никита спокойно направился прямо на «кентавров наоборот», расстроив их ряды. Никто из них не решился напасть на маленькую группу людей.

У гигантского храма с тысячью колонн путешественников ждала странная повозка — без колес, висящая в воздухе без опор, запряженная в уже знакомых животных — «пустынных кенгуру». Селкит запрыгнула в нее без удивления, с видимым удовлетворением, Никита тоже сел без вопросов, и лишь Такэда не удержался от попытки объяснения феномена.

— Антигравитационная тележка. Странно, что без мотора…

Селкит уничтожающим взглядом смерила его с головы до ног, и Толя умолк.

Уже подъезжая к отвесным стенам плоскогорья, они увидели на краю обрыва белую фигуру — Зу-л-Кифл ждал своих гостей.

Глава 5

Они проговорили с хозяином до вечера.

После обеденной церемонии Зу-л-Кифл пригласил гостей на открытую с виду веранду, выходящую, опять же с виду, на квадратный двор, мощенный красивыми цветными плитками, с небольшим бассейном в центре и рощицей светлокорых деревьев, похожих на те, что путешественники встретили при переходе через пустыню. «Двор» мог быть только иллюзией, по мнению Такэды, так как они находились все там же, в квадратной башне — резиденции номарха, в которой таким пространствам не было места. Но Зу-л-Кифл рассеял его недоумение, обойдя двор и выпустив из клетки в противоположной стене птицу, похожую на рогатого сокола. Птица долбанула номарха клювом в подбородок, посмотрела в глаза, словно что-то спрашивая, и, подброшенная в воздух, мгновенно исчезла в сизо-зеленом, с желтым отливом небе. Видимо, изнутри здание было гораздо сложнее, чем выглядело снаружи.

Кресла, в которые хозяин усадил гостей, с резными спинками, гнутыми ножками, со множеством завитков и инкрустаций, напоминающие по стилю земное барокко, были удобны и очень красивы, как и столик с напитками, и земляне обратили на них внимание.