Сказание о Волконских князьях

Прочитал этот указ воевода и велел подьячему Якову Мелки-шеву убрать его с глаз долой. Вышел князь из землянки, собрал людей Суханова, крестьян и горожан, объявил им царское милостивое слово и велел собираться в Москву, потому что бояре Белую королю сдали.

— Ох, не сносить нам головы! — говорит воеводе Мелкишев, когда крестьяне разошлись. — Быть нам в великой опале!

— Полно причитать, — отвечает Федор Федорович. — Садись-ко, строчи. По указу царя и великого князя…

В подорожной Волконского говорилось, что идут к Москве мужики беляне и смоляне, государевы верные слуги, воины и проходцы. Они во многих поисках были, с неприятелем сражались насмерть, «языков» брали и осадную нужду терпели. Государь их за это пожаловал: велел быть к Москве с женами, детьми и всеми животами. И воеводам бы и всех чинов людям, помня их твердостоятельную службу, мужество, кровь и раны, пропускать без всякого задержания, подводы и корма давать и помогать во всем.

В подорожную вписаны были и горожан, оставшихся в живых имена всех сорока семи крестьян после боев:

Афанасий Фирсов сын Суханов

Андрей Григорьев

Сергей Алексеев

Антон Борисов

Федор Кондратьев

Киприан Яковлев

Григорий Михайлов

Иван Никитин

Денис Иванов

Данила Федоров

Обросим Дмитриев

Самсон Виденеев

Иван Борисов Большой

Анисим Федоров

Селиван Никитин

Семен Иванов другой

Алферий Петров

Тимофей Матвеев

Тарас Иванов

Максим Алексеев

Карпик Васильев

Иван Федоров сын Бехота

Иван Федоров

Иван Борисов Меньшой

Алферий Тимофеев

Иван Никифоров

Дмитрий Клементьев

Карпик Харлампьев

Климентий Елисеев

Иван Титов

Иван Федоров

Петр Яковлев

Семен Иванов

Дорофей Васильев

Яков Андреев

Лукьян Иванов

Трофим Богданов

Яков Кузьмин

Климентий Дмитриев

Григорий Никифоров

Иван Савельев

Петр Яковлев другой

Данила Максимов

Григорий Алексеев

Беляне посадские люди:

Петр Иванов сын Домотканов

Иван Лукьянов сын Крюков

Иван Федоров

С ними в Москву снаряжены были в путь воеводой сироты и вдовы. Ни одного русского человека не отдал Федор Федорович Волконский на польскую сторону. Так и велел подьячему в Москву отписать.

Как пришла его отписка к Москве, а бельские податные люди к Вязьме, сделался в Посольском и Разрядном приказах немалый переполох: как-де Волконский против царского указа смеет идти и мир, которого бояре с таким трудом добились, нарушает! Пошли бояре-приказные судьи и дьяки жаловаться на князя царю. Слушал государь Михаил Федорович воеводскую отписку и Волконскому велел отвечать:

— Что послал — то сделал добро! Будут впредь от воеводы люди идти или отпишет о чем — присылать ко мне тотчас.

Бельских и смоленских выходцев в благодарность за службу велел царь поверстать в вяземские поместные казаки, наградил землями, денежным и хлебным жалованьем. Афанасий Фирсович Суханов стал атаманом вяземских казаков и прославился во многих войнах[41]. Товарищи Суханова были среди казаков видными людьми. И в потомстве их было немало людей славных.

СКАЗ О ТОМ, КАК ВСТРЕЧАЛИ ПОБЕДИТЕЛЕЙ В ЦАРСТВУЮЩЕМ ВЕЛИКОМ ГРАДЕ МОСКВЕ

Летом 1634 года Москва встречала твердостоятельного бельского воеводу и его ратников. В трех верстах от столицы была встреча дворянской конницей, говорили воеводе государево милостивое слово и о здоровье спрашивали. Другие конные полки встречали Волконского за две и за одну версту от городских ворот. У стен Москвы разрядный дьяк Иван Афанасьевич Гавренев поздравил князя Федора чином окольничего[42], а ратным людям сказана была государева милость.

Через великие толпы народа, славившего победителей, вступало бельское войско в город. Впереди шли, расчищая дорогу, московские стрельцы с полковым оркестром, несли знамя Волконского. Сам князь ехал за знаменем. Каждая его сотня, насчитывавшая по пяти, и по десяти, и по пятнадцати человек, несла свое знамя в окружении стрельцов разных московских полков, шагавших впереди и по сторонам с мушкетами и бердышами на плечах.

— Вот сотня Ивана Павлова! — кричали стрельцы неисчислимому народному множеству. — Вот сотня Семена Яковлева! Вот казаки Егупа Пасынкова, а вот Абрама Баранцова! Вот беляне Елизария Балакирева! Вот сотня Данилы Шокурова! Вот сотня Лукьяна Немцова!

А Москва кричала каждой сотне: «Слава!»

— Слава Исаю Языкову с товарищи! — возглашали стрельцы, показывая народу знамя, которое одно осталось от полегших за Святорусскую землю храбрецов. — Слава Максиму Дедевшину с товарищи! Василию Тарбееву с товарищи его слава!

Народ кланялся и говорил: «Вечная память».

За воинами преогромнейший обоз вез воинское оружие и снаряжение. Бельские люди сохранили все, что вез когда-то к Смоленску Архип Савин, и многократно преумножили мушкетные, пороховые и иные запасы, взяв их у неприятеля. Свалены были на телегах груды знамен, труб и барабанов разных королевских полков и рот.

— Ишь, какие мордасы отъели на хлебе да каше — усищи дыбом торчат! — рассуждали в толпе, указывая на телеги с пленными, взятыми в бельских боях, и удивляясь, что пленных больше, чем победителей, да и выглядят они здоровее.