Сказание о Волконских князьях

Уезжая на межевание, просил Петр Федорович брата своего за его домом присматривать, потому что имел молодую жену: по смерти княгини Марфы Петровны женился он недавно на Марфе же, Никифора Грекова дочери. Немного приданого принесла она, зато была редкая красавица и хорошая хозяйка. Марфа Никифоровна хорошо принимала князя Федора, угощала домашними яствами и лечила раны. Он не мог нарадоваться на такую невестку.

Как-то пришел князь Федор к матери и говорит:

— Пора мне жениться, матушка.

— Неужто! — обрадовалась княгиня Марфа Владимировна. — А кого ты себе присмотрел?

— Не знаю еще, — сказал Федор Федорович. — Но пора мне пришла обзавестись семьей.

СКАЗ О ТОМ, КАК КНЯЗЬ ФЕДОР НАШЕЛ НЕВЕСТУ И ДОРОГУ К НЕЙ

А некоторое время спустя сидел князь Федор Федорович у матери в горнице, рассказывал разные новости: об алжирских пиратах, о вестях из Амстердама, кто куда послан на воеводство, а потом и обмолвился:

— А кто ныне, матушка, на Москве из невест завиднее?

— По всем статьям, — ответила Марфа Владимировна, — это княжна Настасья, Алексея Михайловича Львова дочка. И род, и приданое, и собой диво как хороша, мастерица и рукодельница, и благочестива, и добронравием славится…

— Ее-то я и возьму, — сказал Федор Федорович.

— Побойся Бога, сынок, — всплеснула руками княгиня. — Львов гордец, сватов отошлет, то-то позор мне на старости лет! Да и княжна за тебя не пойдет. Молоденька она, есть у нее и суженый, а тебе уж скоро к сорока годам!

— Если ты ко Львовым не пойдешь, — заметил Федор Федорович, — я все равно по-своему сделаю.

Вскоре князь пошел к брату Петру Федоровичу и рассказал о своем желании. Тот с женой очень обрадовались.

— Чур, я буду проходцем! — воскликнула Марфа Никифоровна и отправилась в гости ко Львовым, вызнав все про терем[44]. А Петр Федорович навестил мужскую половину дома Львовых. Сам Федор Федорович потолковал немного со стрельцами у ночных застав на Тверской и с воротниками у рогаток, объявив, что хочет позабавиться. Стрельцы согласились с охотой:

— Мы тебя знаем и послужить готовы всегда!

Братья Мериновы собрали в доме Петра с десяток молодых Волконских и попросили их о помощи.

— Но предупреждаю, — сказал Федор Федорович, — забава может кончиться Сибирью!

— А что нам Сибирь! — ответили молодые князья, — бывали Волконские и в Сибири не раз.

— Ладно вам! Расхрабрились, — поднял руку князь Федор Федорович. — Дело слушайте. Прошу вас быть при оружии и взять с собой столько холопов, сколько можно, чтобы не проведали родители. За сим — с Богом!

После этого совещания Федор Федорович пошел домой к матери и попросил устроить в подмосковной усадьбе большой пир для всех Волконских и его приятелей, человек на двести, не считая челяди.

— Не знаю, что это тебе взбрело в голову и когда ты завел столько друзей! — забеспокоилась княгиня Марфа Владимировна. — Ну, да ладно. Запасов у нас на всех хватит. За два дня приготовлю все, что нужно.

Княгиня отправилась исполнять обещание, а князь поднялся к себе, сжимая в кулаке пучок остро очиненных перьев.

Некоторое время спустя над подмосковной усадьбой Волконских Мериновых дым стоял коромыслом и челядь сбивалась с ног, исполняя приказы княгини Марфы. Князь Федор Федорович, перемазанный темно-коричневыми чернилами, на пятидесятом приглашении изломал последнее перо, плюнул с досады и велел холопам притащить из Заиконоспасского монастыря известного витию, что славился бойким умением строчить разными согласиями.

СКАЗ О СЧАСТЛИВОЙ ЖЕНИТЬБЕ ФЕДОРА ФЕДОРОВИЧА ВОЛКОНСКОГО МЕРИНОВА С ПОГОНЕЙ В НАЧАЛЕ И ЧЕСТНЫМ ПИРОМ В КОНЦЕ

Вечер перед назначенным в подмосковной усадьбе собранием удался на славу. Стемнело рано, сырой снег валил огромными хлопьями, заглушая все звуки. Похожие на снеговиков молодые Волконские вваливались в сени Петра Федоровича, дрожа от возбуждения. Глаза их блестели, густые бороды стояли торчком. Марфа Никифоровна, замаскировавшись под мужика, пыталась ускользнуть со всеми «на дело», но была выловлена князем Петром и водворена в терем. Есть никто не хотел, ограничились тем, чем обнесли на подносах.

Многие удивлялись потом, как Федор Федорович Меринов смог незаметно провести по центру столицы почти сорок человек с конями и возками. Говорили после, что поход на двор князя Львова был самый лихой из всех Федоровых промыслов и уж точно лучший по добыче.

В Москве не горело ни одного огня и было темно, как в погребе. Заставы и сторожа, караулившие на всех улицах и перекрестках, ничего ровным счетом не видели и не слыхали.

Волконские с седел взобрались на высокий частокол и, пока холопы сражались со здоровенными и злющими псами, ворвались в терем. Они хорошо помнили рассказ княгини Марфы Никифоровны о покоях терема и сразу нашли нужную храмину. Чтобы не вышло ошибки, завернули в шубы трех бывших там и оглушительно визжащих девиц, отнесли их в возки, а затем уже с шумом и приличествующим случаю гамом поскакали по Тверской.