Сказания и легенды средневековой Европы

Батайль ответил согласием. Старик предупредил его, что идти надо далеко. Батайль отвечал, что это ему все равно. Старик вновь предупредил, что платы за визит он не получит. Так как Батайль и перед этим не отступил, то старик подозвал носилки, Батайль уселся в них, и все двинулись в путь. Путешествовали они весьма продолжительное время, часа два; очутились за городом, продрались сквозь чащу первобытного леса и, наконец, пришли на какую-то лужайку, посреди которой стояла одинокая хижинка. Здесь шествие остановилось. На пороге хижины сидела обезьяна; на земле, около нее, лежала и спала, свернувшись, очковая змея, а вверху, на перекладине двери, висела, по обыкновению вниз головою, громадная летучая мышь. Сата издал какой-то особенный, гортанный звук, и эти три странных стража хижины сейчас посторонились и пропустили пришедших. При этом обезьяна раскрыла рот и довольно отчетливо произнесла приветствие на туземном языке. Очевидно, Батайль принял за обезьяну туземца, который, вероятно, по внешности мало отличался от обезьяны.

Батайль признается откровенно, что он был не очень-то спокоен духом. Все это таинственное путешествие, вкупе с обезьяною, разговаривавшею на человеческом языке, изрядно расстроило ему нервы. Сата заметил это и на своем ломаном французском языке сказал Батайлю несколько успокоительных слов.

Когда все вошли в хижину, Батайль увидел, что эта постройка вовсе не представляла собою жилого места, а нечто вроде сруба над колодцем, который зиял под ногами. Очевидно, в бездну этого кладезя теперь и предстояло спуститься. Он вновь заколебался и спросил старика, куда он ведет его.

— Недалеко, недалеко, — проговорил старик. — Там, там, внизу. Там большой покой мертвых. Там Махмах. Ты будешь смотреть, умрет или не умрет.

Но Батайль все не мог успокоиться и стал задавать старику вопросы: кто он такой, зачем его привел, почему не пригласил английского врача и т. д. Сата объяснил ему, что англичане «проклятые», и что настанет день, когда «дух» прогонит их из Индии. При этом он объяснил, на вопрос Батайля, что верит в «духа», что «дух» является к нему, говорит с ним; далее, что ему, Сате, известно, что Батайль тоже друг «духа», а следовательно, и друг ему, Сате. На дальнейшие вопросы Батайля он ничего не отвечал, а только приглашал его идти вперед. Иди, дескать, и сам все увидишь. Батайль наконец решился. Старик первый спустился в отверстие таинственного колодца. Батайль последовал за ним. Спускались по ступеням, которых Батайль насчитал около шестидесяти. Лестница эта вела в обширное подземелье, освещенное лампою с кокосовым маслом, которое сейчас же дало о себе знать своим удручающим запахом.

На большой куче кокосовых листьев, составлявших что-то вроде возвышенного ложа, лежала, скорчившись, старая женщина. Батайль подошел к ней и внимательно рассмотрел ее. Это было что-то, чему он и имени не мог придумать. Перед ним лежал иссохший скелет, обтянутый кожей. Старуха едва дышала, с трудом и со свистом. Ее глаза потухли. Батайль, как врач, не имел даже надобности исследовать больную. Для него было сразу видно, что не только дни, но и часы ее сочтены. Этот приговор врача, вероятно, был написан на его лице, потому что Сата сейчас же спокойно спросил его:

— Кончено?.. Умрет?.. — И, не дождавшись ответа Батайля, он с тем же спокойствием скрестил руки, покачал головою и прибавил: — Сто пятьдесят два!.. Вот сколько ей годов!

На вопросы Батайля старик разъяснил ему, что Махмах прожила ровно сто лет в этом подземелье, ни на минуту не оставляя его, и что окрестные жители, очень ее почитавшие, постоянно ее навещали. По объяснению Саты, Махмах была факир и служила хранительницею этого подземелья, которое считалось священным местом. «Дух», которого беспрестанно поминал Сата, постоянно посещал старуху. На вопрос, как зовут этого духа, Сата отвечал: Люциф. Батайль теперь знал наверное, что он попал к настоящим поклонникам дьявола, у которых сатана обычно носит названия Люцифер и Люциф. Батайль находился, значит, в святилище этих странных сектантов. Это побудило его с величайшим любопытством осмотреться вокруг.

Подземелье, в которое его привели, имело сажени три в длину и ширину. В стенах виднелись отверстия, которые, очевидно, вели в другие отделения подземелья. С низкого потолка свешивалась лампа; она была медная, с одиннадцатью светильниками. Одиннадцать — число священное у демонопоклонников. При мутном свете этой лампы Батайль различил в стенах несколько ниш, служивших, по-видимому, алтарями; но внутри их ничего не было видно.

Между тем Сата и другие, кто был в подземелье, окружили ложе Махмах и опустились на колени. Во входное отверстие подземелья один за другим проскальзывали новые пришельцы, которых, очевидно, успели известить о смерти старухи. Все они вступали в подземелье, как тени, и, беззвучно подойдя к ложу, становились на колени. Все хранили мертвое молчание.