Сказания, легенды и притчи

Приходят они опять в третье царство, в котором тоже царевна при смерти, и царь обещал тому, кто ее вылечит, полжитья-полбытья-полцарства, а не вылечит — голова с плеч, на тычинку повесят. Завидного попа мучит лукавый: как бы не сказать старичку, а вылечить одному, серебро и злато захватить одному бы? Против царских ворот ходит поп, полируется, дохтуром называется. Таким же образом просит у царя особой избы, обреза воды, большого стола, вострой сабли. Заперся он в особую избу, клал царевну на стол, рубил вострой саблей, и как царевна ни крычала, как ни визжала, поп, не глядя ни на крык ни на визг, знай рубит да рубит, словно говядину. Разрубил он ее на мелкие части, скидал в обрез, мыл, полоскал, склал штука к штуке, так же, как делал старичок; глядит, как будут склеиваться все штуки. Как дунет — так нет ничего! Опять дунет — хуже того! Вот поп ну опять складывать штуки в воду; мыл-мыл, полоскал-полоскал, и опять приложил штука к штуке; дунет — все нет ничего! «Ахти мнециньки! — думает поп,— беда!» Поутру приходит царь и видит: никаких нет успехов у дохтура; все тело смешал с дрянью. Царь велел дохтура в петлю. Взмолился наш поп: «Царь, вольной человек! Оставь меня на мало время: я сбегаю за старичком, он вылечит царевну». Побег поп старичка искать; нашел старичка, и говорит: «Старичок! Виноват я окаянный; попутал меня бес — хотел я один вылечить у царя дочь, да не мог; хотят меня вешать. Помоги мне!» Пошел старичок с попом. Повели попа в петлю. Старичок говорит попу: «Поп, а кто съел мои просвирки?» — «Право, не я, ей Богу, не я!» Взвели его на другую ступеньку. Старичок говорит попу: «Поп, а кто съел мои просвирки?» — «Право, не я, ей Богу, не я! Взвели на третю, опять: не я! Сейчас голову в петлю, и все: не я! Ну, нечего делать! Старичок говорит царю: «Царь, вольной человек! Позволь мне царевну вылечить; а если не вылечу, вели вешать другую петлю: мне петля и попу петля!» Вот старичок клал куски тела царевнина штука к штуке, дунул — и царевна встала жива и здрава. Царь наградил их обоих серебром и златом. «Пойдем же, поп, деньги делить»,— сказал старик. Пошли. Склали все деньги на три кучки. Поп глядит: «Как же! Нас двое, кому же третья-то часть?»

Вариант: «Ну вперед же не бей ключами Николу-угодника; вот как прошиб ты мне голову!»

«А это тому,— сказал старичок,— кто съел у меня просвирки. «Я съел, старичок! — вскричал поп,— право я, ей Богу я!» — «Ну, на тебе и деньги, да возьми и мои. Огужи верно и своем приходе, не жадничай, да не бей ключами Николу по плеши»,— сказал старичок и вдруг стал невидим". (Записана в Шенкурском уезде Архангельского губернии г. Н, Борисовым.)

Примечания

В собрании народных сказок В. И. Даля находится еще следующий список этой интересной легенды:

Жил-был поп; приход у него был большой и богатый, набрал он много денег и понес прятать в церковь; пришел туда, поднял половицу и спрятал. Только пономарь и подсмотри это; вынул потихоньку поповские деньги и забрал себе все до единой копейки, прошло с неделю; захотелось попу посмотреть на свое добро, пошел в церковь, приподнял половицу, глядь — а денег-то нету! Ударился поп в большую печаль; с горя и домой не воротился, а пустился странствовать по белу свету — куда глаза глядят.

Вот шел он, шел, и повстречал Николу-угодника; в то время еще святые отцы по земле ходили и всякие болезни исцеляли. «Здра(в)ствуй, старче!» — говорит поп. «Здравствуй! Куда Бог несет?» — «Иду, куда глаза глядят!» — «Пойдем вместе».— «А ты кто таков?» — «Я Божий странник».— «Ну, пойдем».

Пошли вместе по одной дороге; идут день, идут и другой; все приели, что у них было. Оставалась у Николы-угодника одна просвирка; поп утащил ее ночью и съел. «Не взял ли ты мою просвирку?» — спрашивает поутру Никола-угодник у попа. «Нет,— говорит,— я ее и в глаза не видал!» — «Ой, взял! — Признайся, брат». Поп заклялся, забожился, что не брал просвиры.

«Пойдем теперь в эту сторону,— сказал Никола-угодник,— там есть барин, три года беснуется, и никто не может его вылечить; возьмемся-ка мы лечить».— «Что я за лекарь! — отвечает поп,— я этого дела не знаю».— «Ничего, я знаю. Ты ступай за мной, — что я буду говорить — то и ты говори».