Сказания, легенды и притчи

В этой легенде замечательно представление будущей жизни, предназначенной для добродетельных и злых. Первых ожидает такое полное блаженство, что время для них как бы перестанет существовать; год пролетит, как единая минута. То же представление встречаем и в других народных сказаниях (смотри варианты к легенде «Христов братец»).

Валахская легенда рассказывает о девочке, которую взяла с собою Св. Дева. «Где ты была?» — спрашивает ее однажды Св. Дева,— «Я пробыла один день в раю»,— отвечает девочка. «Не один день, а целый год пробыла ты!» В другой раз повторяет свой вопрос Св. Дева: «Где ты была?» — «Я пробыла один час в раю».— «Не час, а три человеческих жизни». В третий раз спрашивает Св. Дева, и на ответ девочки: «Я на мгновенье побывала на небе» — замечает: «Ошибаешься, дитя! Не мгновенье, а полвечности пробыла ты в жилище блаженных».

На одной лубочной картине изображено сказание о старце, который молил Бога, чтоб даровал ему изведать сладость блаженства праведных; Бог услышал его молитву: раз старец заслушался пение райской птички: слушал, слушал, и триста лег пронеслись для него, как три часа. У народов романских есть такое же предание о пустыннике, который заслушался в лесу соловья, впал в сладкое забытье на целые сто лет, и когда очнулся, все для него было ново и незнакомо.

В легенде о бедной вдове рассказывается чудо, как Господь одною малою краюшкою хлеба накормил двенадцать апостолов, и еще ломти остались. Для сравнения с этим сказанием приводим следующее любопытное место из легенды: Christus in der Bauersh tte, записанной в Буковине:

Христос посетил хижину крестьянина. Здесь встретила его совершенная нищета. Маленькие дети с плачем просили у матери хлеба, но у бедной женщины не было ни крошки. В горе она развела на очаге огонь, принесла со двора кусок коровьего навозу и посадила его в печь, чтобы хоть этим утолить детский голод. Через полчаса вынула она свою стряпню; но как изумилась, когда увидела, что коровий навоз превратился в прекрасный питательный хлеб! Стала крестьянка оделять своих детей — и совершилось другое чудо: как много ни отламывала она от хлеба, всякой раз столько же вновь его вырастало. Не оставалось более сомнения, что гостем ее был сам Господь; она пала к стопам Спасителя и пролила благодарные слезы.

Исцеление

Вот видишь ли, скажу тваей миласти, был адин священник бяднеющий, пребяднеющий. Приход ли у нево был больна малый, али как тебе сказать, правду молвить: што иное, толька, слыш, все малился Богу, кабы в достатке та быть пасправнее. Вот он все малился, ды малился, день и ночь малился, и Николу миласливава прасил все, кабы справица. Ан нет — лих! Не дает Бог ему счастья. Вот он пашол из дому, куды глаза глядят: шол-шол, все шол, и увидал он; возля дароги сидят двоя с сумками, как и он пешие — ну, знаш, присели атдахнуть. Адин-ат малодинькай с бароткай, а другой-ят сединькай старичок». Адин-ат, знаш, был сам Христос, а другой-ят Никола миласливай. Вот он абрадовался, патшол к ним и гаварит: «Ну, братцы! Вы, как и я же, пешком идете; кто вы дискать таковы?» Ани ему сказали: «Мы ворожецы, знахари, и варажить умеем и лечим». — «Ну, слыш, нельзя ли вам взять и меня с сабою».— «Пайдем»,— гаварят ему. «Толька матряй" все поравну делить».— «Знама дела, што поравну». Вот эвтим делам-та и пашли ани все троя вмести. Шли они, шли, устали и зашли начавать в избушку. Поп-ат все у себя с вечеру съел, што, знаш, была у нево съеснова. А у Христа с Николай миласливым была адна лиш прасвирачка, и ту палажили ани на полачку у абразов да другова дни. Наутро поп встал; захателась ему есть, он взял украт(д)кай ту прасвирачку и съел. Христос-ат схватился прасвирачки, ан лих нет ее! «Хто, слыш, маю прасвирачку съел?» — говорит папу. Он заперся, сказал: «Знать не знаю, я не ел». Вот так таму делу и быть.

Встали, вышли из избушки и пашли апять; шли ани, шли, и пришли в адин горат. Вот малодинькай с бароткай знахарь, знаш — Христос-ат и гаварит: «В эвтам гараду у багатава де барина есть бальная дочь; нихто не смох ее излечить, айдате-ка мы к нему». Пришли ани к таму барину, стали стучатца у нево пад акном: «Пусти-ка нас; мы, слыш, вылечим тваю дочь».