Сказания о Хиль-де-Винтере

Капеллан, казалось, застыл, как огарок свечи, который он сжимал в руке. Матей не стал ждать, когда тот продолжит свой допрос пополам с морализаторскими увещеваниями. Их беседа и так уже затянулась, а ведь сам король прислал ему приглашение на праздник, показывая, что все пересуды между ними в прошлом. Нужно было явиться в Совитабр в назначенное время. Не стоило гнуть из себя более важную персону, чем первое лицо государства, и являться с большим опозданием. А с капелланом, как он тогда думал, сможет объясниться позже.

* * *

Сейчас, верно, Матей нашел бы в себе силы претерпеть капеллановы занудства. Да некого было больше терпеть. И не к кому больше обратиться за мудрым советом во всем этом огромном замке.

Легко проскальзывающий в глотку вермут приносил краткую, приятным теплом разливающуюся по внутренностям волну спокойствия. Ощущения эти длились всего ничего — он даже не успевал поставить бокал на импровизированный столик, а на деле — поднос в руках полу-оцепеневшей рабыни — как приходилось снова подносить напиток ко рту.

И вовсе он не в настроении для приема гостей. Вошедшую Като Матей приветствовал одним кивком, не поднимаясь. Виной всему были не пресловутые правила этикета или местечковый табель о рангах — просто его спина еще не зажила после падения с Абисского чудовища.

Разобраться в оттенках эмоций, что только что сменили одна другую на холеном герцогском лице — казалось Като непосильным, ибо по лику хозяина замка ритмичной рябью двигались лазурные полосы света, как, впрочем, и по всему, что их окружало. Комната, в которой они находились, была ничем иным, как подводной пещерой, а пол — всего-навсего стеклянной перегородкой, за которой жило своей жизнью со всеми его обитателями море Кэтлей. Часть пола в самом центре покоев вовсе отсутствовала; и ступени из черного мрамора, прожилки которого то и дело омывали набегавшие волны, — были спуском под воду.

— Под правым углом зала живет мурена, — отозвался герцог, явно довольный произведенным на гостью эффектом. — Только она не любит свет, потому сейчас мы ее не увидим.

Свет? Като окинула взглядом своды пещеры-комнаты. В скобах на цепях закреплены промасленные факелы, да отсветы камина — явно не операционная по освещенности, если не сказать, давяще-мрачновато. На потолке — шириной в косую сажень рога невиданного зверя, приспособленные под люстру, но сейчас в них не видно свеч. Небольшие сосуды со светящимися медузами и другими обитателями кэтлейских глубоководий — вот что давало немного света, подобно природным светодиодам, — в этой находящейся под землей комнате. Конечно, ничто из этого не сообщало достаточно тепла, поэтому как только Като опустилась в кресло за тисовым столом напротив герцога, ей был предложен ангоровый плед.

— Спасибо, шкура рино пока еще неплохо согревает, — отшутилась она.

Ее взгляд привлекла невысокая служанка, которая поднесла ей плед. Миниатюрная брюнетка, целиком задрапированная в шифоновые расписные одежды, ничуть не скрывавшие выпуклостей и округлостей молодого тела. Более того, розоватые ареолы сосков на первый взгляд казались частью рисунка ткани.

Като ошарашено проводила взглядом служанку, словно загипнотизированная колыханием шифона в такт ее шагов. Матей тем временем, подал какой-то знак, и слуги принялись за сервировку стола.

Като занялась рассматриванием проплывавших стайками полосатых рыбешек и колыханием ветвистых водорослей под полом комнаты.

И все же рыбки не смогли надолго завладеть ее вниманием. Манящие запахи утонченных кулинарных изысков развернули ее к столу. Подали корзиночки с морепродуктами, пересыпанные разноцветными специями и неизвестной Като молотой крупой; копченое мясо какой-то мелкой дичи, и обернутые в него половинки перепелиных яиц; канапе с кальмарами в ореховой пудре. Присоединяясь к герцогу в потягивании хиль-де-винтеровского вермута, Като взглядом окинула яства, пытаясь на вид определить, что следует попробовать в первую очередь.

— Немного канапе для кицунэ? — предложил герцог.

Като не нашлась, что ответить. Матей назвал ее Кицунэ или же это часть названия блюда? В любом случае, блюда ей не известного.

Матей щелкнул пальцами, и одновременно с бокалом белого вина с легкой зеленцой возле нее появилось блюдо с розоватой форелью, в которую завернули тофу и какой-то пепельный сыр с веточками базилика.

— М, — только и смогла сказать Като. — С вашего позволения, я пока ограничусь вермутом. И еще парочкой этих канапе.

Матей чуть заметно усмехнулся.

— Мы рады, что вы оценили гордость наших винных погребов, графиня. Извольте отведать мяса дикого ягненка в горшочках. Предупреждаю, оно горячо на вкус.

Като едва не поперхнулась закусками — ей показалось, или это было сказано с каким-то грязным подтекстом?