Сказания о людях тайги: Хмель. Конь Рыжий. Черный тополь

– Знаю я ваши с Головешихой туманы, – выпалила Агния. – Всю жизнь топчетесь в тумане, когда вы только выберетесь на свет! – И язвительно спросила: – Говорят, будто ты Демида спасла от волков? Вот, однако, радости-то было у вас при встрече!.. Как в кино. Хоть бы со стороны посмотреть. Помню, ты и девчонкой льнула к нему. А теперь что-то поостыла, вижу. Никаких слухов про тебя. Силу копишь, что ли? Или орла высматриваешь? Да ведь Демид, скажу тебе, далеко не орел!.. С ним и без тебя Головешиха управится. Или на пару веселее?

И захохотала – чуждо, нехорошо, грязно.

Лицо Анисьи в лунном свете казалось страшно бледным, неподвижным, словно вылепленным из алебастра. Светились только чернущие глаза, как у цыганки. Точь-в-точь Головешихины!

– Ладно, я тебе отвечу, Агния! – И, глубоко вздохнув, Анисья зябко перемяла плечами, будто продрогла. – Отвечу без зла…

Но она не могла ответить без зла. Она с трудом подбирала слова, глядя прямо в лицо Агнии:

– Я тебе отвечу, Агния!.. Постараюсь ответить так, чтобы ты запомнила мои слова на всю жизнь. Да! На всю жизнь. Ты меня больно ударила. Очень больно. Не первый раз меня бьют вот так, ни за что ни про что. Но я не о том. Да, я льнула к Демиду девчонкой! А что тут стыдного? Если бы тебя, как меня, рвали всю жизнь за руки: мать – в одну сторону, отец – в другую. Один – в небо, другая – живьем в землю! Ты бы тоже, может, придумала бы свою особенную любовь и готова была бы вспыхнуть и сгореть за одно-единственное ласковое слово: «Уголек»! Помню, как бежала к нему на лесосплав, когда отца арестовали. Мне было страшно. Очень страшно! Я еще ничего не понимала и ни в чем не разбиралась. Слышала – Демида возьмут, как и моего отца. И я бежала к нему, чтобы спасти его. Только бы успеть! Только бы успеть! Это было самое страшное для меня – не успеть! И я успела, Агния. Не ты, а я! А где же была ты в то время со своей любовью? Разве ты не чувствовала, что кругом творится неладное? Где было твое сердце и любовь твоя взрослая, а не моя девчоночья? Ты была не девочка! Не-ет! Если бы ты его любила – не проморгала бы, скажу. И сегодня я спасла Демида от волков. И я рада, рада, понимаешь?! Не ты, а я спасла. Только почему опять не ты, а я?

Агния задохлась от злости.

– Молчишь? Или нечего сказать? Ладно, Агния, слушай: если ты спешишь к Демиду – иди же, иди скорее! Сейчас иди. Не завтра, а сейчас. Спеши к нему, когда он совсем-совсем один и такой прихлопнутый! Не завтра, когда он выпрямится, а сегодня. У тебя же Полюшка! Демидова Полюшка! Да я не верю, что ты спешишь к Демиду. Ты бы давно была там. Что же ты не с ним? В такой час не с ним?

– Не твоего ума дело! – вспылила Агния, готовая вцепиться Анисье в кудряшки волос, вьющиеся по бледным щекам. – Там, где вы с мамашей напетляли, живая трава не растет. Головешихи вы проклятые! Ненавижу вас! Обеих ненавижу!

Анисья нашла в себе силы сдержаться:

– Ладно, вали все на двух Головешек! Только скажу тебе, хоть ты и партийная, а в людях ты нисколечко не разбираешься. Просто баба, и все тут! Пусть я проклятая Головешиха, но я тебя вижу насквозь. Степана ты ждешь – Героя Советского Союза, вот что. И к Демиду тебя тянет, да вот как со Степаном-то быть? Он не чета Демиду! Он-то справился бы с двумя волками без всякого ружья. А Демид позвал на помощь. Ползал по снегу, весь всклоченный, жалкий!.. Не герой!.. Да. Просто обыкновенный человек, которому не повезло в жизни!.. Вот ты и злишься: и этого жалко, и того бы не упустить. Только скажу: за двумя зайцами не гонись – ни одного не поймаешь!

Агния вздрогнула и чуть отступила, будто Анисья плюнула ей в лицо.

Но не успела ответить Анисье: послышался чей-то крик. Девчонки плакали, кажется.

Анисья обернулась. Об Боровиковых бежала женщина с ребятами. «Кажется, Мария со своей оравой. Что это они ревут?» – узнала она Марию Спивакову, вдовушку, старшую сестру Демида. А с нею – весь выводок: три плачущих девчонки и два подростка.

Агния быстро прошла мимо Анисьи навстречу Марии.

– Что случилось? – спросила.

– Ах, боже мой! Отец с Демидом схватились, – ответила Мария. Девчонки продолжали хныкать, мальчишки отошли в сторону. – Ребятишек перепугали, господи!.. Ни с чего будто, а как собаки сцепились, ей-богу. Кто-то успел наговорить Демиду про отца, как он тут завхозовал в колхозе, и про эвакуированных… Головешиха, наверное, чтоб ей сдохнуть!

– Она везде успеет! – поддакнула Агния.

Анисью будто кто подтолкнул – она метнулась мимо Агнии и Марии с ребятишками в сторону дома Боровиковых.

Зачем она туда шла? Что ее несло к Боровиковым? «Скорее бы, скорее!» – торопила она себя, не видя по сторонам ни домов, ни лунных теней, ни чубатого тумана, успевшего укутать в серую овчину всю пойму Малтата.

VIII

Не было мира и отдохновления в эту тихую и звездную ночь.

Из дома Боровиковых, как из кипящего котла сатаны, рвутся в ограду истошные крики, рев, бабьи причитания.