Сказания о земле Московской

Мысленно можно себе представить, какой была тогда Москва. Нет, не так уж она разрослась, была много меньше, чем двести лет спустя. Широкая Москва-река текла, извиваясь. Селились теперь не только в Кремле и в Великом посаде, но и вдоль главных дорог, и в Занеглименье, и в Заяузье; перекинулось жилье и на правый берег Москвы-реки. За зелеными лугами, по холмам, на посадах, вдоль узких извилистых улиц, окруженные пышными садами, стояли узорчатые терема боярские, деревянные храмы поднимали свои покрытые осиновыми лемешками главки; издали казались те главки серебряными, словно рыбья чешуя. По слободам Кузнечной, Гончарной, Кожевенной и прочим теснились избы ремесленников, по оврагам и окраинам ютились лачуги и землянки бедного люда.

А на самом высоком холме, при впадении речки Неглинной в Москву-реку, высился прекрасный белокаменный Кремль. Белые стены и белые башни сверкали на солнце. «Замышлением» великого князя Василия Дмитриевича в 1404 году поставлены были в Москве мастером Лазарем Сербиным — выходцем из Сербии — на княжеском кремлевском дворе первые на Руси часы. «На всякий же час ударяет молотом в колокол, размеряя и разсчитывая часы нощные и дневные. Не бо человек ударяше, но человековидно, самозвонно и самодвижно, страннолепно, некако створено есть человеческой хитростью, преизмечтано и преухищрено».

Приближаясь к московским заставам, приезжие люди начинали любоваться Кремлем. А москвичи любили свой город крепко и гордились его славой, что растекалась по всей Руси и по многим иноземным царствам…

Из пяти кремлевских ворот по городским улицам расходились дороги в разные стороны. На запад шла дорога на Можайск, Вязьму, Смоленск, и далее в Литву, и еще далее. На северо-запад шла дорога на Тверь и на Новгород. Построились вдоль нее дома, и та улица стала называться Тверской. На север шла дорога на Дмитров, новая улица стала называться Дмитровкой; шла дорога на восток — на Владимир и на Нижний Новгород, от нее ответвлялась дорога на юго-восток, на Рязань и далее, в степи, до самой Орды; еще шла дорога через Москву бродом, называемым Крымским, на юг в Серпухов, снова бродом через Оку и далее, сквозь Дикое поле в Крым.

И еще дорога была по Москве-реке и по ее притокам. Снизу, с Оки, через город Коломну, и сверху по течению, из городов Звенигорода, Можайска, Рузы и Вереи, со многих сел москворецких приплывали в Москву на челноках, на ладьях, на стругах.

И был волок с речки Яузы в верховья реки Клязьмы, там, где ныне стоит город Мытищи, а тогда было древнее село с тем же названием. Мыт — значит «подорожная пошлина».

И ехали или плыли из стольного града Москвы по тем дорогам купцы со своими товарами, с изделиями рук ремесленников, отправлялись по тем дорогам бояре в свои вотчины, и шли пешком богомольцы, а кое-когда пробирались по ночам беглые боярские или купецкие холопы.

И по тем же дорогам в Москву доставляли из боярских усадеб крестьянский оброк, с ближних и дальних деревень гнали скот, везли жито и овощи. Зерно — рожь и ячмень — размалывалось на многих водяных мельницах, стоявших на Неглинной и на Яузе. Принадлежали те мельницы отдельным богатым людям. Даже великокняжеский дядя Владимир Андреевич владел такой мельницей. Бедняки мололи зерно на домашних жерновах.

Купцы из разных городов русских, купцы ордынские, литовские, из других земель доставляли товары на московский торг.

Сколько требовалось разного добра, чтобы прокормить, одеть, обуть, обстроить матушку-Москву! И сколько «людишек» — крестьян, ремесленников — кормило, одевало, обувало, обстраивало белокаменную столицу!

5

 концу XIV века по всей Руси, и прежде всего в Новгороде, но Пскове, в Москве и на земле Московской, различные ремесла поднялись, достигли расцвета небывалого. Только кузнечных насчитывалось до двадцати видов.

С каждым годом требовалось на Руси все больше железа, а добывали его, как и прежде, из болотной руды и варили в малых домницах.

Водяные мельницы ставились и в Москве, и в других городах по малым рекам. Для таких мельниц требовались различные железные части.

Множилась торговля по рекам, надо было строить суда больших размеров, значит, для якорей и цепей опять же требовалось много железа. Для кровель на домах знатных людей и на церквах вместо свинцовых и оловянных пластин стали употреблять листовое железо.

И в Москве, и в Новгороде, меньше в других княжествах росло число ратников. Их надо было вооружать. Выходит, опять требовалось много железа. Ковали мечи, копья, сабли, стрелы, щиты, шестоперы, топоры, стремена, конские удила. Побеждали русские воины ордынцев, литовцев, немецких рыцарей и других врагов. И помогало в том русичам лучшее, чем у ордынцев, оружие.

Как и прежде, ковались и многочисленные хозяйственные предметы. Особо искусные кузнецы стали выделывать еще более хитроумные и затейливые замки и капканы. Подобные изделия вывозили в Орду, в Чехию, в Болгарию, в Сербию.