Сохранилось весьма любопытное письмо его к папе Клименту, который делал попытки, чтобы наша церковь вошла в состав латинской. Письмо это отличается необыкновенною силой доказательств превосходства православия над католичеством, но вместе с тем оно замечательно почтительно и сердечно по отношению к папе. «Я самый меньший, – писал ему Иоанн, – приветствую и мысленно лобзаю священную главу твою. Будь счастлив. Да покрывает тебя Божественная, Всевышняя рука! Да даст благий и милосердный Бог тебе и твоим детям увидеть улучшение дел между вами и нами. Недоумеваю и не понимаю, как жестокий демон, злобный враг истины и благочестия, наделал все это, разрушил братскую любовь нашу и союз, соединяющий христиан. Не скажу, что все погублено. Мы знаем, что вы изначала христиане по благодати Божией, и во многом мы одобряем Вас…»
Из церковных правил Иоанна замечательно его отношение к волхвам, или колдунам, которых оставалось еще много на Руси со времен язычества: «Тех, которые совершают волхвования и чары, мужчина ли то, или женщина, должно вразумить словом наставления и отвращать от зла; если же не отвратятся, подвергать строгому наказанию, но не лишать жизни и не уродовать…» На Западе же в это время латинские монахи целыми тысячами сжигали колдунов и колдуний на кострах.
Почти в одно время со святым Иоанном жили и святые Исаия и Авраамий, продолжавшие славное дело святого Леонтия, по принятии им мученического венца, просвещать язычников-мерян в Ростовской и Суздальской земле. Мощи обоих святителей доныне открыто почивают в Ростове в Успенском соборе и Богоявленском монастыре. Неутомимым и могущественным их пособником в деле просвещения язычников-мерян был Владимир Мономах, который, между прочим, построил в Ростове на свой счет церковь и прислал для нее одну из чудесных икон преподобного Алипия Печерского, первого русского иконописца, сохранившуюся до настоящего времени.
Глава 2
Со смертью Всеволода в 1093 году окончилось поколение сыновей Ярослава; на смену их выступили теперь его внуки. Самым известным и любимым из них, как в Киеве, так и вообще на Руси, был Владимир Мономах. Он мог бы легко после похорон отца занять Киевский стол, но он этого не сделал. «Если сяду на столе отца моего, то будет у меня война со Святополком, потому что этот стол был прежде отца его», – размышлял, по рассказу летописца, Мономах после погребения Всеволода и, размыслив, послал просить на великое княжение Святополка Изяславовича, перешедшего к этому времени из Новгорода в Туров, а сам отправился в свой Чернигов.
Несмотря, однако, на отказ от Киевского стола, Мономах делается после смерти отца благодаря свойствам своей светлой личности, так сказать, душой всей Русской земли.
Вот некоторые черты из жизни этого замечательного князя.
Владимир Мономах родился в 1053 году, за год до смерти Ярослава Мудрого, который, конечно, неоднократно брал в свои старческие руки малютку-первенца своего любимого сына Всеволода и призывал на него благословение Божие.
Проведя детство свое в Переяславской земле, где сидел Всеволод, Владимир должен был уже с ранних лет познакомиться с суровым воинским делом и грозным врагом Русской земли – половцами.
В это же время, конечно, по господствовавшим в те времена у князей обычаям, стал вырабатываться из него искусный и бесстрашный ловец зверей.
Вместе с тем он, несомненно, тогда же стал получать разностороннее образование под руководством своего высокопросвещенного отца.
Войдя в юношеские годы, Владимир женился на Гиде, дочери английского короля Гарольда[2]
, и с тех пор до конца дней своих не переставал служить примером образцового мужа и отца.Начав, как мы видели, в самые молодые годы беспрерывно ходить, по поручению Всеволода, во главе войска, при многочисленных походах того времени, Мономах стал тотчас же проявлять замечательные военные дарования: мужество, решимость, сметливость и чрезвычайную быстроту при передвижениях. За все свои походы он был побежден только один раз при Треполе, и то только потому, как мы увидим это ниже, что не он был во главе войска и бой был дан против его желания.