Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля

Скоро приблизились немцы. Грозная свинья врезалась в наши войска и прошла их насквозь, но рыцари с ужасом убедились, что ряды русских и не думают расстраиваться, а, наоборот, плотно и стройно смыкаются вокруг них, сжимая как клещами, и затем со всех сторон начинают наносить ожесточенные удары. «Тогда бысть сеча зла на Немци и на Чюдь, трус (сотрясение, шум) велик от копейнаго коления и звук от мечеваго сечения, яко и озеро помрьзе двигнутися, и не бе видети леду, покрыто бо бяще кровью», – рассказывает летописец.

Немцы дрогнули. Заметя это, Александр быстро совершил с отборным полком обходное движение и ударил в самое чувствительное место неприятельского расположения. Скоро началось ужаснейшее избиение рыцарей и чуди. Лед озера, красный от крови на протяжении семи верст, покрылся трупами. Потери наших врагов были громадны.

После этого беспримерного побоища, получившего прозвание Ледового, Александр с великой славой въехал во Псков. Близ его коня шли 50 знатнейших рыцарей, а позади – множество простых пленных. Он первым делом направился к храму Святой Троицы и здесь вознес горячую молитву за дарованную победу, причем жители города обещали вечную признательность ему и его потомству.

Так печально окончилось предприятие ордена против русских. «Храбрый Александр принудил рыцарей к миру», – с грустью примечает немецкий летописец.

Ледовое побоище, вместе с Невской победой, дало полное торжество православию над ковами против него со стороны папы и надолго остановило наступательные движения против нас шведов и немцев, в самые горестные и трудные годы русской жизни.

Но в эти злые времена на нашем северо-западе поднялся и третий свирепый враг – Литва. «В то время умножишься языка литовского и начата пакостити в области великого князя Александра», – говорит летописец; но Александр не замедлил нанести и Литве несколько жесточайших поражений.

Радуйся, буйства неустроенныя в тыя дни Литвы укротителю!
Радуйся, своея земли мужественный Защитителю! –

поется ему в акафисте.

Летом 1242 года, по получении первых известий о набегах литовцев, Александр с немногочисленным войском выступил им навстречу; как обычно, недостаток своих сил он восполнял необыкновенной быстротой передвижений и искусным ведением боя. За один поход ему удалось рассеять до семи неприятельских отрядов и избить множество их князей, причем он и сам не раз подвергался величайшей опасности.

Удар, нанесенный им, был так силен, что литовцы не беспокоили Александра больше двух лет, в течение которых он прожил сравнительно спокойно в Новгороде, понеся, впрочем, в 1244 году незаменимую утрату: скончалась жившая с ним мать его – «блаженная и чюдная» княгиня Феодосия, принявшая перед кончиною схиму с именем Ефросинии.

В 1245 году литовцы оправились и опять стали совершать ряд набегов на Русскую землю; они сожгли окрестности Торжка и Бежецка и завладели было Торопцом, в котором заперлись. Но сюда, наутро, уже прискакал грозный Александр и взял обратно город, причем множество литовцев было иссечено и в том числе восемь князей. Довольные победой, новгородцы не хотели продолжать похода, но дальновидный Александр судил иначе; с одной своей дружиной, «со своим двором», он погнался преследовать литовцев, настиг их у озера Жизец и изрубил всех до единого человека. Затем, после краткого отдыха у тестя Бречислава в Витебске, Александр взял с собой своего маленького сына, гостившего у деда, и выступил в новый поход против литовцев; он встретился с ними близ Усвята и опять нанес жесточайшее поражение. Этими решительными и беспощадными действиями Александр навел на литовцев полный ужас, и в течение нескольких лет они не осмеливались появляться в его владениях.

Но все блистательные победы Александра не могли, разумеется, иметь какого-либо значения по отношению татар.

В 1243 году великий князь Ярослав, деятельно занятый приведением в порядок своей земли после испытанного страшного погрома и постоянно тратя огромные деньги из личных своих средств на выкуп и облегчение участи несчастных, попавших в неволю к татарам, получил грозное приглашение Батыя явиться к нему. Надо было, разумеется, беспрекословно повиноваться; у самого Батыя на Волге имелось всегда под рукою шестисоттысячное войско, а в степях Поднепровья было расположено 60 тысяч человек, под начальством татарского воеводы Куремсы. Вслед за Ярославом отправились к Батыю на поклон и все его родичи, а сын Ярослава Константин поехал в Татарские земли, за Байкальское озеро, где близ Каракорума была расположена ставка великого хана. Батый принял Ярослава довольно милостиво и, отпустив, сказал: «Будь ты старший между всеми князьями в русском народе».