Сказания о земле Русской. От Тамерлана до царя Михаила Романова

«И видяще поляки и литва, – рассказывает Палицын, – таковы пытки и злое мучительство от своих своим и единоверным и, уступающе, дивляхуся окаянной вражий жесточи, и сердцы своими содрагахуся и, зверски взирающе, отбегаху… Иде же бо поляки со изменники придут к непроходимым местом в лесех и на реках, и на топех, и на болотех, и на ржавцех, и ту поляки станут без ума, не ведуще, что сотворити: како прейти или како минути. Изменницы же… и мосты и перевозы им строяще и лесом – тропинами во едину степень беспакостно провождаху… Егда же корысть делити во градех и в весех, то вся лутчаа поляки у них силою отнимаху, изменницы же, аще и множество их перед ними, но не пререковаху и всяко насильство от них радостно приемляху. Пленниц же, жен красных, и отроковиц, и юношь не токмо у худейших изменников, но и у начальствующих ими отимаху… Гнев же Божий праведно попущенный видим бываше. Мнози убо жены и девицы не хотяще со беззаконники разлучатися, и мнози по искуплении паки к ним отбегаху…

Бысть бо тогда разоренье святым Божиим церквам от самех правоверных, якоже капищем идольским прежде от великого Владимира; тогда на славу Божию, ныне же на утеху бесом с Люторы… Тогда убо во святых Божиих церквах скот затворяху и псов во алтарех питаху; освященныя же ризы не токмо на потребу раздираху, но и на обущу преторгаху… И пременишася тогда жилища человеческаа на зверская. Дивие бо некроткое естество: медведи, и волцы, и лисицы, и зайцы на пространнаа места перешедше, тако же и птицы от великих лесов на велицей пищи, на трупе человеческом, вселишяся. И звери и птица малая в главах и в чревех и в трупех человеческих гнезда соделашя… И крыяхуся тогда человецы в дебри непроходимыя и в чаще темных лесов и в пещеры неведомыя и в воде между кустов…»

Такое поведение поляков и тушинцев не замедлило поднять против них уже в конце 1608 года жителей многих мест на севере и северо-востоке, причем особенно прославилась своими действиями против воровских отрядов Устюжна Железнопольская.

Слух о том, что в Новгород прибыл известный своими победами над Вором царский племянник, князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, наполнил, разумеется, сердца всех крепких людей Русского Севера живейшей радостью. «Для всего Поморья и северных частей Замосковья, – говорит С.Ф. Платонов, – Скопин был представителем государственной власти и военным руководителем с высшими полномочиями. Его «писания» имели силу указов, которым повиновались не только городские миры, но и государевы воеводы по городам. По его «отпискам» местные власти собирали ратных людей и готовы были отпустить их «в сход, где велит быти государев боярин и воевода князь М.В. Шуйский…» Вместе с тем северные города и сами от себя деятельно сносились друг с другом «отписками», чтобы крепко стоять против тушинцев и воров.

Вот выдержки из одной отписки от 30 ноября 1608 года жителей города Устюга Великого к вологжанам: