Сказания пыльных миров. Том 1. Горняк

В данном случае атака Тьмой началась с того, что руки, которые я рассматривал, начали желтеть. Сквозь них все четче проступали вены, которые становились все более четкими и... черными? А главное — мне не было больно. Просто слабое неприятное ощущение внутри. Такое... сосущее. Похожее на то, будто все предназначенные мне годы жизни попросту уходят сквозь пальцы, рассыпаясь песком. И вновь тот самый нарастающий ужас, который был со Светом. Первое, что меня удерживало сейчас — мысль, что Фортуна не даст мне умереть и что я и так сильно подгадил себе самому, когда прервал испытание предыдущей стихией. Еще отрезвляла воображаемая картина, как Эльгер где-то поблизости стоит и презрительно терпит тот же Свет и ту же Тьму, вместо того, чтобы орать от страха. В общем, держался я на смеси гордости и рациональности. На всякий случай еще и глаза закрыл. Чтобы не видеть того ужаса, что происходил с моим телом.

Тьма ушла незаметно. Я дотерпел ее до конца, уже едва стоя на ногах от нахлынувшей слабости. Исцеление от Фортуны пришло как удар под дых, наполнив тело такой прорвой энергии, что на контрасте мне хотелось прыгать, бегать, расцеловать всех вокруг, набить морду Эльгеру... в общем, много чего хотелось. А потом все мое тело скрутило от дикой боли и спустя несколько секунд меня вырвало. Кажется, пришла Жизнь.

***

Поток стихий был долгим. Нестерпимо долгим. Мне казалось, что прошла уже целая вечность, заполненная лишь болью и изощренными пытками. И лишь сменяющиеся стихии позволяли понять, что осталось немного, вот еще одна-две —и все. Просто потерпи еще чуть-чуть, Грег. Осталось совсем немного.

Из всех стихий после Тьмы до конца я смог продержаться только при воздействии Разума и Льда. Разум — потому что атака не была болезненной, скорее это была битва внутри собственной головы, где нечто извне пыталось притвориться моим внутренним голосом, убеждающим меня крикнуть «Стоп». И, на протяжении всего испытания, красный и потный от напряжения, я одной рукой зажимал себе рот, а другой отвешивал сам себе пощечины, отрезвляя себя и заглушая этот навязчивый приказ.

Лед я вытерпел из-за специфики стихии и, пусть небольшого, но сопротивления, сильно облегчающего страдания. Тем более что здесь боль от холода чувствовалась лишь в самом начале, а дальше была лишь нарастающая сонливость и отстраненность, с которой я рассматривал свои белеющие руки. Исцеление после Льда ощущалось так, будто меня окунули в кипяток. Ну, и орал я из-за этого соответственно. Аналогично я орал на испытании Огнем — пожалуй, одна из самых болезненных стихий, которую я смог выдержать меньше всего.

Но всему приходит конец. И, после Металла, представляющего собой вихрь из мельчайших (и очень острых) крупинок, наносящих тысячи порезов всему телу, я наконец вновь увидел свет и услышал рев толпы. Судя по оживленности вокруг — все вновь прекрасно видели и слышали, что с нами происходит. И вновь золотистые буквы в вышине над нами и аналогичные перед глазами:

Вы победили в третьей дуэли Суда Фортуны!

Ваш результат:

Свет — 43 секунды

Тьма — 2 минуты 10 секунд

...

Общее время: 24 минуты 17 секунд

Результат оппонента:

Свет — 55 секунд

Тьма — 2 минуты 10 секунд

...

Общее время: 23 минуты 45 секунд

Я с трудом добрался до конца текста, разбирая расплывающиеся перед глазами буквы. Победил. Уже не чувствуя никакой особой радости, лишь облегчение от того, что все закончилось, я лег прямо в снег, прикрыв глаза. Даже последнее исцеление после Металла не помогло, я был выжат досуха и физически, и, особенно, морально. Тьма накрыла меня с головой, унося подальше от шума и гама.

Глава 12

Утро выдалось тяжелым. Оказывается, меня, потерявшего сознание, бережно отнесли к моему месту для сна Фестус с Куртом. И там я, не приходя в себя, попросту уснул. Я и так был вымотанным физически после тяжелого рабочего дня, а третья дуэль Суда и вовсе вычерпала последние капли энергии. Поэтому проснулся я с таким ощущением, будто по мне во сне проскакал конный полк имперской гвардии, после чего гвардейцы спешились и еще от души попинали меня ногами. Херовое состояние, короче говоря.

— Доброе утро, соня! Тебя даже вчерашняя буря не разбудила! — Едва я продрал глаза, как надо мной нависло улыбающееся лицо Фестуса.

— Кххх... Доброе... Ты чего такой радостный? Какая буря? — Я поморщился и привстал, покрутив головой. Столовая была пуста. Абсолютно. Даже самые поздно встающие ребята уже позавтракали и ушли, как трудолюбивые пчелки, жужжать в карьер. Разве что за стеной, в соседней пристройке громыхали посудой повара, уже начав помаленьку готовить обед для множества голодных ртов.