Сказания умирающей Земли. Том I

Лес редел, деревья становились приземистыми; здесь чаще всего встречались даобады – округлые переплетения толстых сучковатых ветвей с лощеной красновато-бронзовой корой, обросшие сферическими шапками темной листвы. Неподалеку от гигантского представителя этой разновидности Гайялу повстречалось селение – россыпь покрытых дерном землянок. Тут же появилась шайка угрюмых деревенских увальней, окруживших Гайяла и разглядывавших его так, словно из лесу вышел какой-то диковинный зверь. Гайял, движимый не меньшим любопытством, готов был задавать вопросы, но никто ничего не говорил, пока не подошел гетман – коренастый мужик в косматой меховой шапке, обросший колючей щетиной настолько, что трудно было понять, где кончалась его борода и начиналась растрепанная шерсть его темной камвольной бурки. От гетмана исходила кислая вонь, но Гайял из вежливости старался никак не проявлять свое отвращение.

«Куда идешь?» – спросил гетман.

«Я хотел бы перевалить через горы и найти Музей Человека, – объяснил Гайял. – Как туда проще всего попасть?»

Гетман указал на выемку в силуэте хребта: «Видишь ущелье? Это Провал Омона. Там нет тропы, но если ты пройдешь по Провалу, тебе не придется забираться в горы. Туда никто не ходит, однако, и оттуда никто не приходит, потому что за Провалом – неведомые земли. А раз туда никто не ходит, то, само собой, там нет никакой тропы».

Полученные сведения не обрадовали Гайяла.

«Если там никто не был, откуда вы знаете, что Провал Омона приведет меня к Музею?»

Гетман пожал плечами: «Это общеизвестно с незапамятных времен».

Услышав какую-то шаркающую возню, Гайял обернулся и увидел загон, обнесенный плетнем из лозняка. На замызганной нечистотами, утрамбованной соломенной подстилке стояли несколько неуклюжих мужчин трехметрового роста. Голые, но покрытые грязной клочковатой шерстью желтоватого оттенка, они уставились на Гайяла водянистыми голубыми глазами. На их заплывших лицах застыло выражение безмятежной тупости. Пока Гайял их разглядывал, один из великанов прошлепал к кормушке и принялся заглатывать, шумно прихлебывая, серую кашу-размазню.

«Кто это такие?» – удивился Гайял.

Гетман моргнул: он тоже удивился – невежеству чужеземца: «Это овсты, кто еще?» Указав на белого коня Гайяла, гетман с неодобрением заметил: «Никогда еще не видел такого безобразного овста! Как ты умудряешься на нем ездить? Наши овсты гораздо удобнее и не такие зубастые. Кроме того, овстятина – вкуснейшее мясо, если его правильно потушить и обжарить».

Подойдя поближе, гетман погладил металлическую дугу седла Гайяла и красную попону коня, расшитую желтыми узорами: «Убранство у тебя, однако, богатое, редкостной выделки. Поэтому я готов обменять на эту тварь самого крупного, сильного овста. Что скажешь?»

Гайял вежливо отказался на том основании, что белый конь его вполне устраивал, и гетман пожал плечами.

С порога одной из землянок кто-то протрубил в рог. Гетман оглянулся и снова повернулся к Гайялу: «Трапеза готова. Хочешь есть?»

Взглянув на загон с овстами, Гайял ответил: «Нет, в данный момент я не голоден. Кроме того, мне нужно спешить. Тем не менее, я благодарен за ваше приглашение».

Гайял направился в сторону горного ущелья. Проезжая под аркой из сросшихся ветвей двух даобадов, он повернулся, чтобы снова взглянуть на селение. Возникало впечатление, что вокруг загона с овстами возникла необычная суета. Вспомнив, с какой завистью гетман прикасался к его седлу – и учитывая тот факт, что защищенная благословениям тропа кончилась – Гайял пришпорил коня и поскакал галопом мимо темных шарообразных деревьев.

По мере того, как он приближался к предгорьям, лес превратился в саванну, поросшую тусклой суставчатой травой, шуршавшей под копытами коня. Гайял бдительно посматривал по сторонам. Старое Солнце, красное, как спелый плод граната, купалось в северо-западной дымке, озаряя равнину водянисто-сумрачными лучами. Впереди горы производили странное впечатление искусственной декорации, нарочно установленной поперек степи, чтобы создавать ощущение зловещего опустошения.

Гайял снова взглянул на Солнце. Кончался еще один из последних дней Земли, до наступления ночи оставался примерно час. Гайял повернулся в седле, посмотрел назад. Он чувствовал себя одиноким, покинутым, беззащитным. Из леса выбежали трусцой четыре овста с людьми на плечах. Заметив Гайяла, всадники заставили овстов бежать тяжеловесной рысью. Чувствуя, как у него мурашки пробежали по спине, Гайял пришпорил коня и отпустил поводья – белый конь припустил по равнине к Провалу Омона. За ним спешили овсты, оседланные селянами в мохнатых бурках.

Когда Солнце уже прикоснулось к горизонту, впереди снова показалась смутная мрачная полоса леса. Гайял опять обернулся – преследователи немного отстали, но упорно продолжали погоню. Ехать ночью по темному лесу было опасно, но что еще оставалось?