Сказания умирающей Земли. Том III

«А! Предательские уловки грумов!5 Они воображают, что могут водить за нос кого угодно! Ха! Они послали тебя в логово волшебника весьма сомнительной репутации».

Кугель тревожно смотрел на темневшие впереди лесистые холмы: «И никакого другого убежища поблизости нет?»

«Раньше наши грумы принимали путников и убивали их в постелях. Но никто из них не хотел потеть, закапывая трупы, так что они бросили этим заниматься. Следующий постоялый двор – больше, чем в тридцати километрах отсюда».

«Плохо дело! – пробормотал Кугель. – Как следует себя вести с Фосельмом?»

Мермеланты задумчиво жевали сахарную траву. Один сказал: «У тебя пиво есть? Мы большие любители пива. Оно придает нам благородную доблесть – каждый из нас бесстрашно показывает пузо всем вокруг».

«Боюсь, что могу предложить вам только яблоки-дички».

«Давай, если они спелые!» – согласился мермелант, и Кугель раздал животным все лежавшие у него в сумке яблоки.

«Если ты попросишь Фосельма устроить тебя на ночлег, опасайся его магических трюков! Недавно толстый купец выжил только потому, что всю ночь распевал похабные песенки и ни разу не повернулся к Фосельму спиной».

Один из братьев-фермеров обошел повозку и, увидев Кугеля, раздраженно остановился: «Что вы тут делаете? Уходите и перестаньте приставать к мермелантам!»

Не удостоив его ответом, Кугель пошел дальше. Когда на фоне солнечного диска уже появились силуэты вершин деревьев на гребне холма, он приблизился к усадьбе Фосельма: многоэтажного бревенчатого здания беспорядочной планировки, со множеством различных выступающих «фонарей», с приземистыми квадратными башенками, остекленными со всех сторон, балконами, верандами, острыми коньками крыши и дюжиной высоких узких дымовых труб.

Притаившись за стволом дерева, Кугель изучил это строение. В нескольких окнах горели огни, но Кугель не заметил внутри никаких признаков движения. «Если судить по внешнему виду, – подумал он, – это вполне респектабельное жилище; никому не пришло бы в голову, что его владелец – чудовище, подвергающее случайных жертв магическим пыткам».

Крадучись, под прикрытием деревьев и кустарника, Кугель приблизился к усадьбе. Бесшумно, как кошка, он приподнялся, взявшись за наличник окна, и заглянул внутрь.

За столом сидел и читал книгу с пожелтевшими страницами человек неопределенного возраста, сутулый и, за исключением тонкой каймы коричневато-серых волос, полностью облысевший. Его довольно-таки уплощенная сверху голова отличалась длинным горбатым носом и близко посаженными, выпуклыми, мутно-золотистыми глазами. У него были длинные узловатые руки и ноги; он носил черный бархатный костюм. Все его пальцы были украшены кольцами, причем на указательные пальцы он надел по три кольца. Он сидел в расслабленной позе, лицо его казалось спокойным, даже безмятежным; Кугель тщетно искал в нем какие-либо признаки, которые, с его точки зрения, свидетельствовали бы о порочности или извращенности.

Кугель не преминул оценить также помещение и его интерьер. На длинной полке у стены хранились разнообразные предметы и причудливые редкости: пирамидка из черного камня, моток веревки, склянки, небольшие маски, висевшие на вертикально установленной доске, стопки книг, цитра, медный духовой инструмент со множеством трубчатых завитков и клапанов, а также букет цветов, вырезанный из камня.

Кугель подбежал на цыпочках ко входной двери – на ней был закреплен массивный бронзовый дверной молоток в форме языка, болтающегося в пасти горгульи. Кугель поднял и отпустил это приспособление, а затем прокричал: «Откройте! Добропорядочный странник нуждается в ночлеге и готов за него заплатить!»

Кугель тут же подбежал к окну и снова заглянул в него. Он увидел, как Фосельм поднялся на ноги, постоял некоторое время, задумчиво наклонив голову набок, после чего вышел из комнаты. Кугель сразу толкнул оконную створку и залез внутрь. Закрыв за собой окно, он схватил с полки моток веревки и притаился в темном углу.

Фосельм вернулся, озадаченно качая головой, снова уселся за стол и продолжил чтение. Кугель подкрался к нему сзади и принялся поспешно обматывать его грудь и предплечья веревкой – снова и снова – причем возникало впечатление, что моток никогда не кончится. В конечном счете Фосельм оказался весь опутан веревкой, как коконом.

Теперь Кугель отважился повернуть пленника лицом к себе. Фосельм смерил его взглядом с головы до ног – скорее с любопытством, нежели с раздражением, после чего спросил: «Могу ли я поинтересоваться причиной вашего визита?»

«Все очень просто: меня одолевает страх, – сказал Кугель. – Я не смею провести ночь под открытым небом и поэтому пришел к вам искать убежища».

«А зачем вы меня связали?» – Фосельм опустил глаза, глядя на приковавшие его к спинке стула многочисленные витки веревки.

«Не хотел бы вас обижать дальнейшими объяснениями», – проворчал Кугель.

«Неужели объяснения обидят меня больше, чем тот факт, что вы меня связали?»