Сказания умирающей Земли. Том III

Кугель сел за стол, но продолжал неотрывно следить за Фосельмом, ходившим туда-сюда, собирая блюдечки с печеньем, баночки с вареньями, компотами и овощными паштетами. «Мы устроим настоящий пир! Я редко позволяю себе роскошествовать, но сегодня, принимая почетного гостя, можно послать самодисциплину ко всем чертям! – волшебник задержался посреди кухни. – Кстати, кажется, вы не сказали, как вас зовут? С годами я становлюсь забывчивым».

«Меня зовут Кугель, я из Альмерии – и теперь туда возвращаюсь».

«Альмерия! Вам предстоит долгий путь – и на каждом шагу повстречаются любопытнейшие вещи, не говоря уже об опасностях. Завидую вашей самонадеянности! Так что же, приступим к ужину?»

Кугель пробовал только то, что ел сам Фосельм – и, судя по всему, не ощущал никаких неприятных последствий. Фосельм продолжал рассуждать, аккуратно отправляя в рот маленькие порции то одного, то другого блюда: «К сожалению, в наших краях моему имени предшествует дурная слава. Очевидно, в девятнадцатом эоне здесь жил некий Фосельм, действительно отличавшийся склонностью к насилию, а через сто лет после него существовал еще один Фосельм, хотя по прошествии стольких веков их биографии сливаются в одну смутную легенду. Я содрогаюсь при мысли о злодеяниях, которые им приписываются… В наши дни самыми опасными местными преступниками можно считать некую фермерскую семью, живущую по соседству – по сравнению с древним Фосельмом они, конечно, ангелы милосердия; тем не менее, им свойственны весьма нежелательные привычки. Она спаивают пиво своим мермелантам, а потом посылают их запугивать прохожих на дороге. Как-то раз эти животные заявились сюда и принялись топтаться на крыльце, показывая животы. „Пива! – кричали они. – Дай нам свежего пива!“ Разумеется, я не держу у себя дома подобных напитков. Но я сжалился над ними и пытался подробно разъяснять, почему пьянство сопровождается вульгарным, достойным всяческого осуждения поведением – но они меня не слушали и прибегали к самым оскорбительным выражением. Можете ли вы такое себе представить? „Лживый старый зануда! – бушевали они. – Довольно твоего кудахтанья, у нас уже уши завяли! Заткнись и дай нам пива!“ Так они и сказали, слово в слово! Я ответил: „Хорошо, я вынесу вам пива“. Я приготовил отвар едкого отрыжника и рвотного нуксиума, охладил его и добавил в него пенообразующее средство, чтобы он походил на пиво. Выглянув на крыльцо, я позвал их: „Вот все пиво, какое у меня есть!“ – и выставил несколько кувшинов. Мермеланты опустили носы и во мгновение ока все высосали. Сразу после этого они свернулись калачиками, как навозные гусеницы, и лежали без движения в течение полутора суток. Наконец они развернулись, поднялись на все четыре лапы, щедро обгадили мой двор и удалились в самом мрачном настроении. Больше они не возвращались – можно надеяться, что мой скромный урок научил их трезвости».

Кугель наклонил голову набок и поджал губы: «Любопытная история!»

«Благодарю вас! – Фосельм кивнул и улыбнулся так, словно предавался приятным воспоминаниям. – Кугель, вы умеете слушать собеседника; кроме того, вы не пожираете то, что вам подали, подтирая тарелку подбородком, и не посматриваете голодными глазами по сторонам в надежде получить что-нибудь еще. Я высоко ценю ваши сдержанность и воспитанность. По сути дела, Кугель, вы мне нравитесь. Посмотрим, что я смогу сделать для того, чтобы помочь вам на дальнейшем жизненном пути. Давайте выпьем чаю в гостиной: я заварю для почетного гостя первоклассные янтарные „Крылья мотыльков“! Проходите же, вперед!»

«Я подожду, пока вы не заварите чай, – отказался Кугель. – Этого требуют правила вежливости».

Фосельм признательно произнес: «В наше время редко приходится видеть добропорядочные манеры. Нынешнее поколение разучилось себя вести – молодые люди умеют только потворствовать своим инстинктам».

Под бдительным наблюдением Кугеля Фосельм заварил чай и налил его в тонкостенные фарфоровые чашки. Поклонившись, хозяин усадьбы учтивым жестом пригласил Кугеля: «Проходите, пожалуйста!»

«Только после вас», – поклонился в ответ Кугель.

Фосельм скорчил гримасу капризного удивления, но пожал плечами и прошел в гостиную первый: «Присаживайтесь, Кугель. Самое удобное кресло – обитое зеленым велюром».

«Я что-то беспокоюсь, не нахожу себе места, – сказал Кугель. – Мне лучше постоять».

«По меньшей мере снимите шляпу», – уже немного раздраженным тоном предложил Фосельм.

«Да-да, конечно», – откликнулся Кугель.

Фосельм пристально следил за ним, как птица за червячком: «Что вы делаете?»

«Снимаю украшение». Защитив руки сложенным вдвое шейным платком, Кугель опустил чешуйку в поясную сумку: «У этой безделушки твердые острые края – не хотел бы случайно поцарапать вашу мебель».