Сказания умирающей Земли. Том IV

Ильдефонс ударил кулаком по столу: «Вымысел! Вопиющая ложь! Фроль искажает факты и вводит вас в заблуждение».

«Как же вы объясняете эти достопримечательные события, которые я несомненно представлю на рассмотрение Арбитра?»4

Ильдефонс моргнул и надул щеки: «Разумеется, у вас есть такая возможность. Тем не менее, вам следует знать, что все юридические требования скрупулезно соблюдались во всех деталях. Вас обвинили в конкретных нарушениях, свидетельства рассматривались публично и в установленном порядке, и ваша вина была установлена только после того, как конклав выслушал все доводы в вашу защиту. Благодаря моим усилиям и аргументам вашего защитника, Хаш-Монкура, размеры наказания были сведены к минимуму, оно носило чисто символический характер и относилось только к вашему имуществу».

«Символический характер? – возмутился Риальто. – Вы обчистили меня до нитки!»

Ильдефонс поджал губы: «Должен признаться, я заметил отсутствие сдержанности, проявленное некоторыми пострадавшими сторонами – они действовали вопреки моим возражениям».

Риальто присел за стол и, откинувшись на спинку стула, глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от охватившего его ощущения изумленного непонимания происходящего. Приподняв длинный аристократический нос, он взглянул на Ильдефонса свысока и ласково спросил: «Кто предъявил мне обвинения?»

Ильдефонс задумчиво нахмурился: «Многие. Гильгад заявил, что вы избили его любимца, домашнего симиода».

«Так-так. Продолжайте».

«Зилифант обвинил вас в халатном обращении с плазмами, которое привело к уничтожению его редкостной харкизады с Канопуса».

«Кто еще?»

«Жалоб было слишком много, чтобы я мог припомнить каждую из них. Почти все – за исключением меня и верного вашим интересам Хаш-Монкура – выступили с обвинениями, после чего конклав ваших равноправных коллег почти единогласно признал вас виновным по всем пунктам».

«И кто своровал мои звездоцветы?»

«По сути дела, я их забрал, чтобы они безопасно хранились на моем попечении».

«И вы утверждаете, что судопроизводство соответствовало всем юридическим требованиям?»

Ильдефонс воспользовался возможностью пригубить из бокала вино, поданное Приффвидом: «Ах да, вернемся к вашему вопросу! Насколько я понимаю, процесс соответствовал процессуальным нормам. Могу подтвердить, что, несмотря на несколько неофициальный характер обсуждения, применялись все надлежащие и целесообразные процедуры».

«В полном соответствии с положениями Монстрамента?»

«Да, разумеется. Как может быть иначе? А теперь…»

«Почему меня не известили и не предоставили мне возможность выступить с опровержениями?»

«Думаю, что этот вопрос следовало обсудить подробнее, – признал Ильдефонс. – Насколько я помню, однако, никто не хотел беспокоить вас на отдыхе – тем более, что решение было вынесено практически единогласно».

Риальто поднялся на ноги: «Не пора ли нам посетить Тучеворот Охмура?»

Ильдефонс поднял ладонь, с напускным благодушием призывая к терпению: «Садитесь, Риальто! Приффвид уже несет закуски. Давайте выпьем и рассмотрим этот вопрос непредвзято – в конце концов, разве это не лучший выход из положения?»

«После того, как меня очернили, оклеветали и ограбили те, кто раньше заверяли меня, в самых елейных выражениях, в своем непоколебимом благорасположении? Я никогда…»

Ильдефонс прервал поток возмущенных замечаний: «Да-да, скорее всего, были допущены кое-какие процессуальные ошибки – но не забывайте о том, что последствия могли быть гораздо более печальными, если бы не заступничество с моей стороны и со стороны Хаш-Монкура».

«В самом деле? – холодно спросил Риальто. – Надеюсь, вам известны „Голубые принципы“?»

«В общем и в целом мне известны важнейшие положения, – беззаботно отозвался Ильдефонс. – Я не совсем разбираюсь, конечно, в самых неудобопонятных пунктах, но они, так или иначе, в данном случае неприменимы».

«Неужели? – Риальто бросил на стол обрывки голубого документа, висевшего в рамке на стене в Фалý. – Позвольте мне процитировать параграф C «Предварительного манифеста»:

«Истолкование и применение Монстрамента в качестве нерушимой и непреложной системы ценностей возможно только тогда, когда составляющие его принципы, основанные на мудрости тысячелетий, рассматриваются неотъемлемо один от другого как взаимодополняющие и взаимосвязанные равносильные элементы. Тот, кто преднамеренно преувеличивает значение одних положений за счет преуменьшения влияния других или пренебрежения другими с целью обоснования того или иного конкретного аргумента, тем самым повинен в извращении и подрыве основополагающих принципов и подлежит наказанию в соответствии с протоколом B статьи 3».

Ильдефонс моргнул: «Нельзя же придавать такой вес моим недавним замечаниям! Они были сделаны исключительно в шутку, ради поддержания разговора».

«В таком случае почему вы не засвидетельствовали на конклаве, что именно в то время, когда, по словам Гильгада, я избивал его дражайшую тварь, мы с вами прогуливались по берегу Скаума?»

«Понятное возражение! Фактически, я действовал на основе процессуальных правил».

«Каким образом?»