Сказания умирающей Земли. Том IV

Ильдефонс раздраженно сбросил девятнадцать масок на устройство связи, вставил кляп в ротовое отверстие, чтобы не выслушивать бесконечные протесты и вопросы, и, обращаясь к девятнадцати ушам одновременно, объявил о безотлагательном созыве конклава в Бумергарте.

4

Один за другим чародеи занимали места в Большом Зале. Хаш-Монкур прибыл последним. Перед тем, как сесть, он прошептал несколько слов на ухо Эрарку Предвестнику, с которым поддерживал самые дружеские отношения.

Опираясь спиной на обшитую деревом боковую стену салона, Риальто угрюмо наблюдал за прибытием бывших коллег. Ни один, кроме вежливо поклонившегося ему Хаш-Монкура, даже не взглянул в его сторону.

Ильдефонс открыл совещание в установленном порядке, после чего взглянул в сторону Риальто, продолжавшего хранить молчание. Ильдефонс прокашлялся: «Перейду к делу без лишних слов. Риальто заявляет, что его имущество конфисковано незаконно. Он требует возмещения ущерба, в том числе штрафных убытков. Если его требования не будут удовлетворены, он угрожает представить дело на рассмотрение Арбитра. В этом и заключается, в сущности, причина, по которой я созвал этот конклав».

Побагровев от ярости, Гильгад вскочил на ноги: «Риальто становится в нелепую позу! Как он может отрицать факт своего преступления? Он избил бедного Будиса и привязал его к бичующим кустам – бессердечная жестокость, которой нет оправдания! Я уже предъявил ему справедливое обвинение и никогда не отзову его!»

«Я не бил вашего симиода», – спокойно сказал Риальто.

«Ха-ха! Слова ничего не стóят! Вы можете это доказать?»

«Конечно. Как раз в то время, когда имел место этот инцидент, я беседовал с Ильдефонсом на берегу Скаума».

Гильгад вихрем развернулся лицом к Ильдефонсу: «Это правда?»

Уголки губ Ильдефонса скорбно опустились: «Чистая правда, так оно и было».

«Так почему вы об этом не сказали раньше?»

«Я не хотел вмешиваться в процесс, будучи и так уже переполнен эмоциями».

«Странно! В высшей степени странно!» – Гильгад снова уселся, но тут же поднялся во весь рост Зилифант: «Тем не менее, никто не может отрицать, что Риальто уничтожил мою харкизаду плавающим в воздухе пузырем плазмы, наполнившим помещения моей усадьбы тошнотворной вонью. Кроме того, как известно всем присутствующим, он похвалялся точностью попадания, а источником вони называл меня, Зилифанта!»

«Ничего подобного я не делал», – отозвался Риальто.

«Еще чего! Свидетельства однозначны, очевидны и неопровержимы!»

«В самом деле? Маг Мьюн и Пордастин оба присутствовали в Фалý, когда проводился этот эксперимент. Они видели, как я сотворил четыре светящихся пузыря плазмы. Один пролетел через деликатное сплетение усиков моей сальваниссы, не причинив ей никакого ущерба. Мьюн прошел сквозь другой пузырь и не жаловался на какой-либо неприятный запах. Мы все наблюдали за тем, как четыре пузыря взорвались искрами в воздухе и исчезли. Ни один из них не вылетел за пределы приусадебного участка».

Зилифант неуверенно покосился на Мага Мьюна и Пордастина: «Его утверждения соответствуют действительности?»

«По сути дела, вполне соответствуют», – отозвался Маг Мьюн.

«Почему же вы мне об этом не сообщили?»

«Так как Риальто признали виновным в других проступках, мне это показалось нецелесообразным».

«Мне бы это показалось вполне целесообразным», – вставил Риальто.

«Возможно, это так – с вашей точки зрения».

«Кто сообщил Зилифанту о том, что я использовал его инопланетное растение в качестве мишени и хвалился этим?»

Зилифант снова бросил неуверенный взгляд, в этот раз на Хаш-Монкура: «Что-то не припомню».

Риальто снова повернулся к Ильдефонсу: «В чем заключаются другие преступления, в которых меня обвинили?»

Ответить на этот вопрос вызвался Хуртианц: «Вы напустили сглаз на мою шляпу! И разослали всем издевательские картинки с моим изображением!»

«Я ничего подобного не делал».

«Надо полагать, вы можете доказать обратное?»

«На что указывает, по-вашему, вся эта последовательность событий? Совершенно очевидно, что вашу шляпу заколдовал, а затем разослал открытки, изображающие вас в заколдованной шляпе, тот же человек, который избил домашнее животное Гильгада и варварски повредил драгоценное дерево Зилифанта. И столь же очевидно, что я не мог быть этим человеком».

Хуртианц мрачно хмыкнул: «Похоже, что так. Я отзываю свое обвинение».

Риальто вышел вперед: «Так что же? Какие еще преступления я совершил?»

Никто ничего не сказал.

«В таком случае, теперь я предъявляю встречные обвинения. Я обвиняю членов этой ассоциации, каждого по отдельности и всех в совокупности, за исключением меня самого, в нескольких тяжких преступлениях».

Риальто передал Ильдефонсу табличку: «Здесь перечислены, в подробностях, пункты моих обвинений. Настоятель, будьте добры зачитать их во всеуслышание».