Сказания умирающей Земли. Том IV

Ильдефонс издал не поддающийся пониманию гортанный звук: «Что ж, чему бывать, того не миновать. Предлагаю уступить требованиям Риальто – несмотря на то, что это может причинить нам некоторые затруднения. Кто поддержит мое предложение?»

«Постойте! – Барбаникос вскочил на ноги; его всклокоченная шевелюра волновалась, как языки белого пламени. – Должен указать на тот факт, что обвинения, предъявленные Риальто, отчасти отражали всеобщее осуждение оскорбительного характера его поведения, в связи с чем он ни в коем случае не может требовать полного возмещения ущерба и тем более выплаты штрафных убытков!»

«Правильно!» – выкрикнул Проказник из Снотворной Заводи, и его примеру последовали другие.

Ободренный поддержкой, Барбаникос продолжал: «Любой разумный человек мог бы распознать справедливость нашего упрека и смиренно обратился бы к ассоциации с просьбой о прощении, стремясь только к тому, чтобы оправдать себя в наших глазах. Но что мы видим? Озлобленного высокомерного наглеца! Что мы слышим? Оскорбления и угрозы! Разве так подобает вести себя человеку, только что решительно поставленного на место сообществом коллег?»

Барбаникос прервался, чтобы освежиться парой глотков тонизирующей настойки, после чего возобновил тираду: «Риальто ничему не научился! Он ведет себя так же дерзко, как прежде! Поэтому я на полном основании рекомендую проигнорировать его очередной припадок тщеславия. А если он все-таки будет настаивать на своем, предлагаю позвать лакеев, чтобы они вышвырнули его вон. Риальто, могу вам сказать только одно: будьте осторожны! Будьте предусмотрительны! Вам же будет лучше! Таково мое первое замечание. Во-вторых…»

Ильдефонс вмешался: «Весьма любопытные замечания! Благодарю вас, Барбаникос, за откровенное выражение ваших мнений».

«Позвольте мне тоже вас поблагодарить, Барбаникос, – сказал Риальто. – А теперь посмотрим, кто проголосует за соблюдение „Голубых принципов“, а кто проголосует против них».

Вперед вышел Хаш-Монкур: «Следует рассмотреть еще один вопрос. В ходе нашего обсуждения часто упоминался Монстрамент. Могу ли я поинтересоваться: кто из членов ассоциации способен предъявить его полный, оригинальный текст? Ильдефонс – конечно же, в вашей справочной библиотеке хранится этот документ?»

Ильдефонс со стоном поднял глаза к потолку: «Не помню, куда я его засунул. Риальто, однако, принес сертифицированную копию».

«К сожалению, предъявленную Риальто поврежденную копию, каково бы ни было ее происхождение, никак нельзя считать действительной с юридической точки зрения. Мы должны настаивать на абсолютной аутентичности текста, защищенного Персиплексом. Выбросьте из головы жалкие обрывки, цитируемые Риальто! Мы изучим Монстрамент в крипте Тучеворота. Тогда и только тогда мы сможем проголосовать, руководствуясь достаточной информацией».

Ильдефонс спросил: «Вы официально выдвигаете такое предложение?»

«Да!»

Эрарк Предвестник воскликнул: «Я поддерживаю это предложение!»

Присутствующие проголосовали за предложение Хаш-Монкура почти единогласно; воздержались только Риальто и Ильдефонс.

Эрарк поднялся на ноги: «Скоро наступит ночь – время не ждет! Каждый из нас должен как можно скорее посетить крипт Тучеворота и свериться с оригинальным текстом в Персиплексе. После этого, когда Ильдефонс убедится в том, что все исполнили свой долг, мы снова соберемся на конклаве и заново рассмотрим встречные обвинения Риальто в атмосфере, более способствующей достижению соглашения – по меньшей мере, я на это надеюсь».

Риальто мрачно рассмеялся, поднялся на возвышение и встал рядом с Ильдефонсом: «Всякий, кто желает проверить достоверность дидактических теорий Хаш-Монкура, может отправиться к Тучевороту и сделать это в любое время, по своему усмотрению. Тем временем, я намерен проконсультироваться с Арбитром. И даже не пытайтесь меня остановить чарами или сглазами! Я не оставил все свои заклинания в Фалý – кроме того, я защитил себя оболочкой другого измерения».

Некропу Бизанту не понравились эти замечания: «Риальто, вы спорите ради того, чтобы спорить! Неужели нужно беспокоить Арбитра по поводу каждой мелочной обиды? Проявите великодушие!»

«Прекрасный совет! – заявил Риальто. – Я попрошу Арбитра проявить снисхождение. Ильдефонс, передайте мне, пожалуйста, перечень обвинений! Арбитру потребуются имена обвиняемых».

Хаш-Монкур вежливо произнес: «Так как Риальто решительно намерен обратиться к Арбитру, я должен предупредить его об опасностях, ожидающих на Тучевороте. Это нешуточная перспектива!»

«Как так? – спросил Ильдефонс. – Где и каким образом Риальто угрожает опасность?»

«Разве это не ясно? В Монстраменте сказано, что любой человек, предъявляющий измененную или поврежденную копию „Голубых принципов“ с целью обоснования своей позиции в суде, виновен в преступлении, предусмотренном разделом H, и должен быть исключен из ассоциации. К сожалению, вынужден заявить, что сегодня Риальто совершил именно такое преступление, в связи с чем весь его иск становится недействительным. Таким образом, обратившись к Арбитру, он подвергает опасности свою жизнь».