Сказания Умирающей Земли: Волшебник Мазериан; Пройдоха Кугель

Висевший в трубе Юкоуну презрительно смотрел на Кугеля сверху, не моргая.

Кугель вздохнул:

— Что поделаешь! Придется соблюдать осторожность.

Взяв с собой бокал вина, Кугель вышел в центральный зал усадьбы и приступил к ознакомлению с коллекцией магических инструментов, артефактов, талисманов и редкостей, каковая, во всех практических отношениях, теперь стала его собственностью. Всякий раз, когда Кугель попадался на глаза Юкоуну, тот сопровождал его взглядом, полным нетерпеливой надежды, — что, конечно, не внушало Кугелю уверенности в своей безопасности.

Дни проходили за днями, и западня Юкоуну — если она существовала — все еще не срабатывала. В конечном счете Кугель поверил в то, что никаких ловушек в усадьбе не было. Тем временем он погрузился в изучение томов и либрамов волшебника, но результаты его разочаровали. Пергаментные листы некоторых сборников были испещрены архаическими письменами, не поддающимися расшифровке символами или невразумительными формулами, в других описывались явления, выходившие за пределы представлений Кугеля, а от иных исходил настолько явный, безошибочно ощутимый дух смертельной опасности, что Кугель захлопывал такой либрам, едва взглянув на его страницы.

Записи, содержавшиеся в одном или двух дневниках волшебника, однако, поддавались его пониманию. Эти тексты Кугель штудировал с особым прилежанием, заставляя себя запоминать один труднопроизносимый слог за другим, пока они не складывались в последовательности, каскадами гремевшие у него в голове и заставлявшие вспухать жилы у него на висках. Наконец ему удалось научиться применению нескольких простейших, примитивных заклинаний. Некоторые он испробовал на Смешливом Волшебнике — в частности, с очевидным успехом, «Заклятие неутолимой чесотки» Лугвайлера. Но в целом и в общем разочарование Кугеля было вызвано отсутствием у него врожденной способности к магии. Опытные волшебники могли запоминать одновременно три или четыре сложные чудодейственные формулы, тогда как для Кугеля применение даже одного заклинания становилось исключительно трудоемким предприятием. Однажды, испытывая заклятие пространственного перемещения на небольшой шелковой подушке, Кугель переставил местами какие-то первульсии, и его самого вышвырнула в вестибюль неведомая сила. Раздраженный усмешкой Юкоуну, Кугель вынес содержавший волшебника стеклянный цилиндр на площадку перед усадьбой, закрепил на цилиндре пару кронштейнов и подвесил на них светильники, чтобы они освещали крыльцо по ночам.

Прошел месяц, и Кугель стал ощущать некоторую уверенность в своей способности выполнять роль хозяина усадьбы. Крестьяне из близлежащей деревни приносили ему провизию, за что он платил, по мере своих возможностей, различными мелкими услугами. Как-то раз отец девушки по имени Джинс, выполнявшей обязанности горничной Кугеля, уронил дорогостоящую пряжку в глубокую цистерну и умолял Кугеля добыть ее оттуда. Кугель с готовностью согласился решить эту задачу и опустил в цистерну стеклянный цилиндр с Юкоуну внутри. Через некоторое время связанному чародею удалось указать местонахождение пряжки, и ее достали с помощью длинного захвата.

Этот эпизод навел Кугеля на мысль о возможности найти другое применение своему пленнику. На азеномейской ярмарке устраивали так называемый конкурс уродов. Кугель зарегистрировал Юкоуну в качестве участника конкурса, и, хотя Смешливому Волшебнику не удалось получить главный приз, его незабываемые ужимки и гримасы еще долго служили предметом шуток и подражаний в местных трактирах.

На ярмарке Кугель повстречался с Фианосфером — тем самым торговцем талисманами и магическими средствами, который когда-то посоветовал Кугелю забраться в усадьбу Юкоуну. Переводя насмешливый взгляд с Кугеля на лежавший в тележке стеклянный цилиндр со связанным чародеем внутри — Кугель вез его обратно в усадьбу, — Фианосфер воскликнул:

— Кугель! Пройдоха Кугель! Значит, не зря ходили слухи о вашей удаче! Теперь вы — владелец усадьбы Юкоуну и всей его великолепной коллекции талисманов и редкостей!

Сперва Кугель притворился было, что не узнает Фианосфера, но в конце концов произнес самым ледяным тоном:

— Совершенно верно. Как видите, Юкоуну решил ограничить свое участие в делах этого мира. Тем не менее его усадьба начинена магическими западнями и ловушками, по ночам вокруг нее бродят несколько голодных кровожадных бестий, а каждый из входов я оборонил заклятием, подвергающим нарушителей неописуемому насилию.

Фианосфер, казалось, не замечал нарочито отчужденной манеры Кугеля. Потирая пухлые ладони, он спросил:

— Так как теперь вам принадлежит богатейшая коллекция редкостей, не пожелаете ли продать некоторые, не самые ценные экспонаты?

— Я в этом не нуждаюсь, и у меня нет таких намерений, — ответил Кугель. — В сундуках Юкоуну столько золота, что мне его хватит до того дня, когда погаснет Солнце.

При этих словах оба собеседника машинально взглянули на Солнце, оценивая сегодняшний оттенок умирающей звезды, — такова была привычка, выработавшаяся на протяжении последних поколений.

Фианосфер любезно откланялся: