Сказания Земноморья

Лет пятьсот, а может, и больше, честолюбивые мужи, желавшие пользоваться не только Великими Заклятиями, но и властью, связывали себя узами абсолютного целомудрия, еще и усиленного магией. В Школе на острове Рок ученики жили под воздействием «очищающего заклятия» с той минуты, как переступали порог Большого Дома, а получив посох волшебника, они соблюдали целибат до конца жизни.

Среди колдунов очень немногие строго соблюдают обет безбрачия; напротив, многие из них женятся и имеют кучу детей. Ведьмы порой соблюдают отдельные «посты», якобы способствующие их очищению и усилению их магической силы, но в целом ведьмы ведут весьма активную сексуальную жизнь и имеют при этом гораздо больше свобод, чем большая часть деревенских жительниц, и гораздо меньше возможностей нарваться на оскорбление. Многие из ведьм заключают некий союз (его называют «ведьминским») с другой ведьмой или даже с обыкновенной женщиной. А замуж ведьмы выходят не так уж часто, и если выходят, то предпочитают выбирать себе в мужья колдунов.

Дочь Одрена

Поздним летом и ранней осенью перед рассветом над водами Внутреннего моря собираются туманы и плывут дальше над крутыми уступами восточного побережья острова О, густой пеленой накрывая высокогорные поля и пастбища, спускающиеся к береговым утесам, и заставляя каждую травинку, каждый лист папоротника склоняться к земле под тяжестью осевшей на них влаги. Туманы эти пахнут солью, морскими водорослями и дымом из фермерских домов, где с раннего утра уже растоплен очаг.

Каждое утро в предрассветных сумерках над полями возникала странная, светящаяся неярко сфера, двигавшаяся довольно бодро, чуть подпрыгивая, – так выглядел в густом тумане свет фонаря с горящей свечой внутри. Если приглядеться, то рядом со светящейся сферой можно было заметить темное расплывчатое пятно – женщину в длинной юбке, несущую фонарь. Она ровным, уверенным шагом двигалась сквозь мрак и туман по утоптанной тропинке, направление которой было столь же отчетливо запечатлено в ее памяти, как и выбито в земле множеством босых ног. Не колеблясь и не замедляя шага, она спустилась по тропе в узкую долину, где впереди, высвеченное тусклым светом фонаря, громоздилось нечто из неясных очертаний и значительно выше самой женщины. Когда она подошла ближе, стало ясно, что это вертикально стоящий камень; его грубая, изрытая впадинами поверхность казалась странно бледной там, где на нее падал свет фонаря, неосвещенная же его часть выглядела как сгусток тьмы в окружающем мраке. Женщина поставила фонарь и принесенную с собой корзинку на землю рядом с камнем, и тени словно всползли по нему вверх. А она, подойдя к камню почти вплотную, поклонилась, обняла его застывшими руками и некоторое время стояла так, прислонившись к нему лбом.

А затем, чуть отстранившись от камня, сказала ему:

– Вспомни меня. Вспомни свою жизнь. Вспомни своих детей. Думай обо мне. Ведь я здесь. Я никогда тебя не оставлю. Думай о себе и о том, кем ты был. Ты непременно будешь отомщен. Но имей терпение. И не спи. Никогда не спи. Жди.

Она еще раз крепко и быстро обняла камень и, отвернувшись от него, занялась своей корзиной.

Женщина извлекла оттуда кувшин с водой и, встав на цыпочки, полила неровную каменную верхушку. В траве у подножия камня лежала глиняная миска с остатками грубой пищи. Женщина вытряхнула объедки, а миску вымыла водой из кувшина, вытерла своим фартуком и вновь наполнила едой, принесенной в корзине. Миску она поставила на землю, а сверху положила пучок цветов – голубых осенних ромашек с короткими стебельками, уже почти засохших, но сейчас покрытых капельками росы и тумана.

Проделав все это, женщина ласково коснулась камня ладонью и прошептала:

– Вот еда, она восстановит и твою душу, и твои силы. Ешь, пей. Будь сильным. И жди. Только не спи, отец. Бодрствуй и жди. Ты будешь отомщен. И только тогда сможешь уснуть.

Женщина огляделась и, увидев, каким бледным стал туман, пронизанный первыми лучами дневного света, наклонилась и задула свечу в фонаре. А затем, подхватив фонарь и корзину, двинулась в обратный путь. Туман совсем побелел и, казалось, стал еще плотнее, незаметно наполнившись светом, так что видно было не более чем на два-три шага вперед, но женщина тем же уверенным шагом быстро шла по узкой тропинке, что вилась по склону холма через заросшие грубой травой пастбища. Там, в узком ущелье у стоячего камня, ровный рокот моря был слышен очень сильно, а здесь, на расстоянии от береговых утесов, среди густых трав стал постепенно замирать, словно заглушенный землей и туманом. Овцы на пастбищах, казавшиеся лишь чуть темнее этого тумана, удивленно смотрели на женщину, стоя рядом с тропинкой; их шерсть, казавшаяся тяжелой и мокрой, была вся усыпана капельками влаги. Было слышно, как где-то там, в тумане, движутся и другие овцы, оттуда доносилось звяканье их колокольчиков. Вдруг громко и хрипло заблеяла какая-то ярка, и ей откликнулся ягненок, уже успевший за лето подрасти.