Сказать по правде

На мгновение происходящее внутри ошеломляет. Я недооценила количество подростков-разработчиков игр в этом городе. Минуя кабинку за кабинкой, я не могу не оценивать конкурентов Брендана. Они предлагают варианты от простеньких до крайне детализированных. В «Барбосах», похоже, можно только управлять собачкой из пикселей, чтобы собирать тако. Другие – «Красный туман», «Зомби на Луне» – вызывают тошноту кровавыми фотореалистичными подробностями. В одной из кабинок пара девушек нервно наблюдает, как судья проходит демо-версию «Воина-волка».

А потом я поворачиваю за угол и вижу Брендана. До него еще несколько кабинок, и он меня пока не замечает. Он что-то объясняет судье, и я снова влюбляюсь в пылкую настойчивость в его глазах, в идеально растрепанные завитки волос надо лбом. На широкоэкранном мониторе за плечом судьи – седьмой уровень «Школьной колдуньи». Брендан снимает игру с паузы, и я вижу компьютерную хореографию, которую так хорошо знаю.

Когда судья поворачивается, чтобы сыграть, я ловлю взгляд Брендана. Он слегка роняет челюсть. Я вижу, как он рассматривает мой костюм, пока сама превращаюсь в комок нервов.

– Значит, это игра с открытым миром? – спрашивает судья, прерывая наш момент.

Брендан откашливается.

– Эм, – он теряется с ответом, – повторите вопрос, пожалуйста?

Я жду в нескольких шагах от стенда, не желая прерывать его презентацию. Брендан как будто берет себя в руки, дает судье длинный ответ и демонстрирует игровой процесс. Наконец судья кивает, с виду под впечатлением, и уходит. Мгновение на лице Брендана написано облегчение и радость; потом он мрачнеет и ищет меня в толпе.

Я делаю вдох и подхожу к стенду.

– Мне показалось, это будет уместно, – говорю я, указывая на костюм. – У меня есть несколько общих черт с персонажем. Я блондинка, грозная и склонна делать ужасные вещи, о которых глубоко сожалею…

В этот момент, словно игра нас слушала, колдунья безжалостно срубает голову герою. Я морщусь.

Брендан жестко смотрит на меня.

– Что ты тут делаешь, Кэмерон?

– Однажды ты сказал, что был бы в восторге, если бы кто-нибудь сделал косплей одного из твоих персонажей.

– Ты это запомнила? – На мгновение он выглядит так, словно забыл, что злится.

– Конечно, запомнила. – Надеюсь, он слышит искренность в моем голосе. – Мы сидели на пледах посреди кладбища. Ждали начала «Рокки».

Брендан смягчается. Но затем, словно вспомнив все, что я наговорила ему на балу, хмурится снова.

– Идем со мной, – угрюмо говорит он и ведет меня через толпу, мимо «Воина-волка» и «Зомби на Луне». Я ловлю еще больше любопытных взглядов. Мы выходим из здания, в сад скульптур, и Брендан наконец резко останавливается.

Без колебаний я начинаю:

– Брендан, прости меня. За все, что я тебе наговорила на зимнем балу, за то, как оттолкнула тебя и какой стала у тебя на глазах, когда высказывала гадости Бетани.

Брендан фыркает.

– Мы это уже проходили. Количество извинений ограничено, Кэмерон. Мне следовало придерживаться того, что я сказал тебе тогда. Не лезь в мою жизнь, – говорит он, но в голос прорывается дрожь.

Этого колебания мне достаточно, чтобы обрести уверенность и продолжить.

– Я уйду, как только скажу все, для чего пришла. Я должна объяснить, что происходило со мной в тот вечер. Помнишь, Эль упомянула про стажировку?

Брендан почти незаметно кивает.

– В общем… меня туда не приняли. Знаю, это кажется незначительным. Просто… стажировка была в компании моего отца, и мне казалось, что если я не нужна даже ему, то ничего не стою. И не достойна тебя. Поэтому я солгала, сказав, что мои чувства ненастоящие. Я хотела тебя оттолкнуть, так как считала, что этого заслуживаю.

– Мне жаль, что твой отец так поступил, – говорит он с жестким взглядом. – Но нельзя и дальше так себя вести. Переключаться туда-сюда. Я так не могу. Я рискнул, когда влюбился в тебя, Кэмерон. Это был серьезный, пугающий риск. Я знал, что тебя что-то огорчило перед балом, но когда попытался разговорить, ты решила, что я этого недостоин. Я сказал, что люблю тебя, а ты ответила, что наши отношения – ложь. – Его лицо на мгновение становится уязвимым, но потом гнев возвращается. – Я дал тебе все, что мог, а ты поступила со мной как всегда – как будто я Блевотный Брендан.

– Да ладно, Брендан. – Я повышаю голос, замечая, что вместе мы собираем еще больше взглядов, чем я одна. Перед ними ведьма в экстравагантном наряде ругается с подростком. – Я каждый день с тобой целовалась – и поступала как с Блевотным Бренданом? Знаю, у тебя почти нет опыта общения с девушками, но пора уже вбить себе в голову, что я считаю тебя симпатичным – даже сексуальным, хоть ты и гик.

Он моргает, и меня пронизывает надежда, потому что я замечаю, как он пытается сдержать улыбку.

– Не знаю, что это – оскорбление или комплимент.

– И то и другое, разумеется.

На этот раз он негромко смеется.

– Знаешь, хотя ты извинялась уже столько раз, я все еще не уверен, что ты научилась это делать.

Я тру лоб, ощущая подступающее раздражение.

– Что ж, надеюсь, что признания в любви мне даются лучше, – говорю я с резкой ноткой в голосе.