«Сказать все…»: избранные статьи по русской истории, культуре и литературе XVIII–XX веков

13 октября генерал А. И. Чернышев, фактически начальник Главного штаба, один из самых черных следователей по делу 14 декабря, лично допрашивает Денисова; 18 или 19 октября — докладывает вернувшемуся с Балкан Николаю. Царь велит все согласовать с другими материалами дела о «Гавриилиаде».

31 октября Бенкендорф извещает Чернышева, что он опять докладывал царю «имея в виду высочайшие повеления об обязательстве Митькова подпискою, чтобы он отнюдь не наказывал дворовых своих людей за сделанные ими показания касательно имевшегося у него богохульного сочинения и о воспрещении ему отдать в рекруты помянутого Денисова, которого представлено ему было отпустить по паспорту с тем, чтобы он платил господину своему неотяготительный оброк».

Николай I при том собственноручно написал: «Исполнить по решению, мною утвержденному, а в рекруты не принимать».

Тогда-то петербургский генерал-губернатор П. В. Голенищев-Кутузов снова потянул к ответу Митькова, — как смел он нарушить царское повеление и наказать своих бдительных дворовых? Митьков же оправдывался тем, что приказал высечь и отдать в рекруты Денисова и Ефимова, еще не зная о высочайшем повелении; кроме того, помещик заверял (насчет рекрутства), что «мера сия согласна была с собственным их желанием, и что после сего он опасается взять их обратно к себе».

Самодержавие неожиданно оказалось в роли заступника пострадавших крепостных от барского засилья; или — защитника преданных престолу и вере дворовых — от вольнодумца, брата декабриста, но притом не забывающего о своих грубых помещичьих правах…

После всех приведенных объяснений дело продолжается в двух направлениях. Разумеется, Чернышев и Бенкендорф не забыли о появлении в следственных бумагах еще одного Митькова, майора Платона Фотиевича, но прежде — не без труда разрешилось дело самого Денисова и его товарища. 1 декабря дежурный генерал Потапов от имени своего начальника Чернышева извещает Бенкендорфа, что царское повеление о переводе дворовых на «неотяготительный оброк» запоздало: это трудно сделать, не задев интересов помещика. Доносчики должны быть поощрены, но права крепостника не должны быть затронуты!

5 декабря 1828 года Бенкендорф находит, что он — «отнюдь не вправе утруждать государя императора новым докладом»; шеф жандармов считает, что теперь это дело петербургского генерал-губернатора Голенищева-Кутузова. Однако Чернышев, рьяно проявлявший активность и уже видевший впереди кресло военного министра (которое и получит через несколько лет), — докладывает царю сам.

11 декабря следует окончательное царское распоряжение, которое Чернышев передает Бенкендорфу:

«Государь император высочайше повелеть соизволил оставить их (двух дворовых. — Н. Э.) в военном ведомстве, но с тем, чтоб не были употреблены во фронтовую службу, a в нестроевую в каких-либо заведениях, к чему по усмотрению военного начальства способными окажутся».

Судьба Денисова и Ефимова решена: теперь им суждено окончить свой век на нижних ступенях военной иерархии — возможно, поварами, сторожами, мелкими служителями…

Любопытный майор

Меж тем ретивый Чернышев уже распорядился и насчет майора Платона Митькова и опять же — о поэме «Гавриилияда» (так!); в канцелярской переписке попадаются и другие наименования — Гаврильада, Гаврильяда…

Третий Митьков в конце 1828 года служил в 25‐м егерском полку, в составе сводной дивизии 5‐го пехотного корпуса, расположенной в Туле и ее окрестностях. 8 декабря командиру дивизии «генерал-лейтенанту и кавалеру Набокову» был отправлен приказ Чернышева — допросить майора Митькова, отобрать книгу «Гавриилияда», выяснить, от кого он ее получил и нет ли еще других списков: