Сказать жизни «Да!»: психолог в концлагере

КАНТ. Что же, все, сказанное выше, и все, что нам еще придется сказать, превратится в спектакль, который вы намерены показать?

СОКРАТ. Да, именно это я имею в виду. Барух, как начинается протокол?

СПИНОЗА (читает). «Секретарь – Бенедикт де Спиноза; Сократ. И точное время тоже надо указать; Кант. Стоп! Я протестую!». И так далее, и так далее…

СОКРАТ. Прекрасно! Тогда все, что здесь говорилось до сих пор, войдет в постановку. (Торжественно.) И мы – сейчас – просто включаемся в спектакль «Синхронизация в Биркенвальде» на сцене театра в…

СПИНОЗА. Не годится! Там говорят по-немецки.

СОКРАТ. Ну и что?

КАНТ. Бенедикт, не забывайте, что здесь мы общаемся с помощью не слов, а мыслей.

СОКРАТ. А мысли понимает каждый. И то, о чем мы сейчас размышляем, должно дойти до каждого как на его родном языке…

КАНТ. …Потому что это – правда.

СПИНОЗА. Понимаю…

СОКРАТ. Итак, можно начинать!

СПИНОЗА (по-детски радостно, возбужденно). Занавес!

КАНТ. Не забывайте, Бенедикт: мы все время на сцене, и занавес поднят. И все это время на нас смотрят и нас слушают.

СОКРАТ. Или вы все еще не уловили ситуацию, Барух?

СПИНОЗА (немного растерянно). Как, уже?

СОКРАТ. Все еще не понимаете? Да мы попросту притворились, будто какой-то писатель использовал наши образы, а нас будто бы изображают артисты. (Смеясь.) Ни один человек не заподозрит, что мы, так сказать, обратились в артистов и воспользовались именем автора – неплохо, да? А публика и вовсе обманута: мы заставили ее играть роль зрителей. И вот увидите: они не догадываются, что они играют, а мы – настоящие и то, что здесь разыгрывается, тоже – настоящее.

КАНТ. Нет, серьезно, Сократ, что вы задумали? Что за пьеса?

СОКРАТ. Я хочу представить людям картину ада и показать им, что и в аду человек может остаться человеком. Примерно так, как мы здесь, на небесах, – или как там называют это те, внизу, – каким-то образом остались людьми. Разве нет?

КАНТ. Безусловно, безусловно! Слава Богу!

СПИНОЗА. Слава Богу!

СОКРАТ (тихо, Канту). И это называется – атеист…

КАНТ (усмехаясь). Итак? Я готов, Сократ!

СОКРАТ (обращаясь вверх). Прошу, занавес между вечностью и временем!

Средний занавес поднимается. В полумраке виден запущенный, грязный барак концлагеря. Примерно в середине маленькая железная печка. Правая часть барака не видна, слева – входная дверь. Перед ней, еще левее небольшая площадка. Весь левый угол сцены ограждает колючая проволока, тянущаяся вокруг всего барака. Прямо перед зрителями – нары, слегка покрытые соломой, на них, лежа или сидя, расположились заключенные.

СПИНОЗА. Где мы?

СОКРАТ. В концлагере Биркенвальд.

КАНТ (скорее про себя). Жутковато…

КАПО (входя с группой заключенных, хрипло, привычно повелительным тоном). Значит, вот – блок 6, барак 9.

ФРАНЦ. Быстрей, Карл, нам бы занять местечко у печки!

КАРЛ (хромая). Подожди, я не могу так быстро. Левая нога…

ФРАНЦ. Обопрись!

КАРЛ (опираясь). Вот, хорошо, так дело пойдет.

Другие тоже ищут места и постепенно располагаются; капо уходит.

ФРИЦ (Эрнсту). Слыхал, как лагерный начальник ругался, что нам в Бухенау дали только одно одеяло и что мы такие вонючие и завшивленные?

ЭРНСТ. Давай, старый оптимист, надейся, что здесь будет лучше!

ФРИЦ. Почему же обязательно нет? Скажи, разве ты не был уверен, что нас ведут в газовые камеры? А приехали в нормальный лагерь.

ЭРНСТ. Еще не вечер… Смотри, еще станешь капо, наломаешь дров… Подожди, пока все кончится – они нас всех свалят в общую кучу, вот увидишь.

ФРИЦ. Давай так: если ты сможешь мне доказать, что к этому идет, – будем разговаривать дальше, а пока ты мне этого не доказал, я веду себя так, будто я уверен, что останусь жив.

ЭРНСТ. А я не хочу надеяться до последней минуты – слишком тяжело будет разочаровываться.

ФРИЦ. А ты правда думаешь, что их не переживешь? (Смеется.)

ЭРНСТ. Ты еще способен шутить?

ПАУЛЬ. У меня тут в мешке были сигареты! Еще от последней премии. Куда они подевались? Кто-то опять прикарманил!

ФРИЦ. Вечно эти фокусы… Я думал, мы все тут товарищи…

КАРЛ. И кто тут украдет? Здесь ведь только земляки.

ФРАНЦ. Вспомни про Отто…

КАРЛ. Бог ты мой, он-то уже наказан.

ЭРНСТ. Тоже справедливый порядок – если кто-то схватил кусочек колбасы, должен за это идти в газ…