Скажи, что будешь помнить

Покусывая губу, я стараюсь припомнить то лето. Родители сказали, что у Генри короткая летняя практика. Дома он был по большей части угрюм и возбужден. Годзилла, топающий по улицам Токио.

– Выходит, они хорошо к тебе отнеслись.

– Хорошо, – соглашается Генри. – Не могу утверждать, что они отнеслись ко мне плохо, что не любили и не заботились обо мне. Но есть любовь, которая душит. Внешне она бескорыстная, но изнутри – совершенно эгоистическая.

– Не понимаю, – шепчу я.

– Я выбрал зло, яд, дорогу в ад. Признаю. Больше винить некого. Но когда мне стало ясно, что дыра, которую я старался заполнить, образовалась из-за того, что я жил чужой, не принадлежащей мне жизнью, я пошел к твоему отцу и сказал, что должен измениться, что мне нужно уйти из колледжа. Я пытался объяснить ему, что, как и мой отец, предпочитаю работать руками. Сказал, что хочу пойти в техническую школу. Он не согласился.

В горле комок. Я крепко-крепко жмурюсь, потому что не хочу больше плакать, потому что устала от слез.

– И тебя выгнали из дома, потому что ты ушел из колледжа?

– Он сказал, что я понятия не имею, как распорядиться собственной жизнью, и предложил в качестве доказательства оценить мои последние решения. Не пойми меня неправильно, в чем-то он был прав, но терапия работала. Трудно делать верный выбор, когда ненавидишь ту жизнь, которой живешь. Твой отец сердился, я злился, и в конце концов мы разругались в пух и прах и наговорили друг другу такого, о чем потом пожалели. Он выдвинул ультиматум: либо я возвращаюсь в колледж, другой колледж, но по его выбору, либо ухожу. Ну я и ушел.

– Почему мне ничего не сказал?

– Стыдно было. Каждый раз, когда ты смотрела на меня, я видел в твоих глазах любовь. Мои папа и мама умерли, вторых родителей я лишился из-за их желания контролировать меня, но тебя потерять не мог. Я сильный, но не настолько. Ты – единственная семья, которая у меня осталась.

Увы, с каждой уходящей минутой я все острее ощущаю себя сиротой.

– Кое о чем я жалею, в том числе о некоторых словах, сказанных твоему отцу, но о том, что ушел, что держу свою жизнь в собственных руках, что поступил в армию, об этом не жалею. Мне нравится моя нынешняя жизнь, сделавшая меня сильнее, но я тревожусь за тебя. Я вижу, как твои родители связывают тебя по рукам и ногам, как делали раньше со мной. Мне страшно думать о том, что станет с тобой, когда та дыра станет большой и тебе потребуется заполнить ее чем-то, а иначе ты умрешь. Не хочу, чтобы однажды ты почувствовала себя такой же потерянной, как я когда-то.

А вот с предупреждением Генри опоздал. Эта темная бездна… я уже лечу в нее.

В руке вибрирует сотовый. Бросаю взгляд на экран.

Дрикс: Это Холидей. Срочно позвони. Это насчет Дрикса. Есть проблема.

Голова начинает кружиться.

– Мне надо идти.

– Подожди.

– Серьезно. Мне надо.

– Знаю, но послушай. Я здесь. До меня не всегда можно дозвониться, но я всегда здесь. Что бы ни потребовалось, я помогу. Обещаю.

Солдат, живущий на базе. Все, что он может, это бросить спасательный канат, за который я и хватаюсь.

– Спасибо. Береги себя.

– Обязательно. – И с этим он уходит.

Делаю глубокий вдох, стараюсь отодвинуть подальше всю острую и тупую боль и набираю номер Дрикса.

Холидей отвечает после первого же звонка.

– Элль?

– Да. Что происходит?

– Я сглупила. – Она замолкает, приглушенно всхлипывает и продолжает: – У Дрикса проблемы. Он показал мне снимок с Джереми возле магазина, а я расшумелась, и Дрикс ушел, а телефон оставил. Теперь никто не может его найти. Я так расстроилась, что даже с Джереми поругалась. Глупо, но я, когда злюсь, плохо соображаю, вот и сболтнула лишнего. Мол, у Дрикса есть доказательства, что это он ограбил магазин. Джереми взвился, спросил, кто еще знает, и я испугалась. Знала, что тебя втягивать нельзя, ну и сказала, что Дрикс сам что-то нашел. В общем, Джереми взял пистолет из комода и пошел Дрикса убивать. И убьет, я знаю. Ребята побежали Дрикса искать, но их мало, так что нам нужна помощь. Хорошо бы подключить полицию, но парни боятся звонить. А вдруг только хуже сделаем да еще проблем добавим Дриксу и Келлен. В нашем районе система не работает, а вот таких людей, как ты, они послушают. Пожалуйста, Элль. Нам нужна твоя помощь.

Я отворачиваюсь от телефона и перевожу дух.

Нет, нет, только не это.

Хендрикс

Бросаю палку в мутный заливчик. Тор мчится за ней, хватает, роняет в грязь и начинает грызть. Постигает понемногу собачью науку. Путь к заливу неблизкий, но и недостаточно далекий. Кто знает, сколько миль надо протопать, чтобы избавиться наконец от вцепившихся в спину демонов. Может, они и не отстанут. Может, затаятся в ожидании подходящего времени и уже тогда поднимут свои жуткие головы. Сегодня же они только шепчут: неудачник… неудачник…

Стараюсь не слушать их, а сосредоточиться на тихом плеске воды. Успех. Неудача. Какой в них смысл?

Останусь ли я тем, о ком все и всегда будут судить в первую очередь как о преступнике? Пять ходов назад на игровой доске из-за прошлого, которое нельзя изменить.

Успех? Нравится каким я стал?